Вострые глазки так и сверкали из-под кустистых бровей. Вылитая Шапокляк!
— И чего привязалась? — недоуменно вопрошал гражданин, добродушно взирая на старушенцию с высоты почти двухметрового роста. — Никого не трогаю, стою, пью квас…
— Видали?! — вопила Шапокляк. — Никого не трогает! Ишь ты! А кто рубь железный в банку кинул, а сдачи рубля на два взял?! Шесть двадцаток, три пятнашки и еще медь. Не ты?!
Гражданин пожал плечами, отхлебнул из кружки.
— Не я, конечно. Мне и в голову такое не пришло бы…
— Как же, не пришло бы! Знаем мы вас! Окаянных!.. Жулик он, истинный крест, жулик!
— И не стыдно вам, мамаша?
— Это мне-то стыдно?! — взвилась Шапокляк. — Милиция!.. Милиция!..
Тут до меня дошло, в чем дело. Здесь поставили эксперимент с самообслуживанием. Подходи, бросай монеты в банку, наливай квасу, сколько положено. Все на полном доверии. Ситуация, представленная старушенцией, теоретически была возможна, а как на самом деле?… Я «настроился на волну» обвиненного в жульничестве и в следующий миг уже знал правду.
— Не надо никакой милиции! Успокойтесь, бабушка, не нервничайте. Я все видел. Могу подтвердить: этот парень ни в чем не виноват. У него и в кармане-то не больше десяти копеек медью.
«Задержанный» благодарно улыбнулся.
— Ну вот, я говорю, а она не верит… Да отпустите же меня, мамаша! Вот прицепилась…
Шапокляк сконфузилась, выпустила рукав гражданина, окинула меня подозрительным взглядом, махнула рукой и заковыляла прочь, бормоча что-то себе под нос.
Послышались незлобивые смешки:
— И на старуху бывает проруха.
— Нет, видали? Как она его!
— Молодец, бабка!
— Шустрая бабуля…
Толпа постепенно рассеялась, исчез и заподозренный в жульничестве парень. Я, довольный своим поступком, пошел дальше.
Кто-то осторожно тронул меня за локоть. Я обернулся на ходу. Круглолицый человек с интересом разглядывал меня.
— Вы что? — спросил я настороженно.
— Удивительно! Как вы догадались? Как разобрались? — В его словах сквозило восхищение.
— Вы о чем? — Я остановился.
— Извините, что я вот так, среди улицы, вас остановил. Но я просто поражен, как вы блестяще разобрались в ситуации…
— Что вам надо?
— Ведь вы позже подошли! Я вас сразу приметил. Вот, думаю, чудак — вы уж меня извините, — в такую жару в пиджаке.
Сам он был в темно-синем батнике фирмы «Вранглер».
— Ну и что? Может, мне холодно. Вам-то что за дело до моего пиджака?
— Да бог с ним, с пиджаком! — замахал пухлыми руками мужчина. — Ходите в шубе, это я так. Просто я вас приметил по пиджаку…
— Оставьте в покое мой пиджак! — Я догадался: с этим типом необходимо поссориться — может, тогда отстанет.
— Да что вы, право! — обиделся мужчина, выпятив толстую нижнюю губу. Отставать он не собирался. Неожиданно спросил: — Вы экстрасенс?
Кто-то толкнул меня в спину, и я навалился на круглолицего, слегка боднув его в подбородок. Мимо вихляющей походкой прошел субъект в морковном свитере.
— Простите, — виновато пробормотал я.
Прохожего в свитере мужчина, кажется, не заметил.
— Что с вами? Вам нехорошо?
— Нет, нет, ничего, уже прошло. Жара, знаете ли…
Высоко в небе прошел косяк двугорбых верблюдов.
— Верблюды клином пошли, — задумчиво произнес я, провожая их взглядом.
Мужчина недоуменно взирал то на меня, то на небо.
— Какие верблюды? Каким клином?! — прорвало его. — Вы мне все-таки скажите, вы экстрасенс?
Верблюды скрылись. Я очнулся.
— Что? Что вы говорите? Экстрасенс? Да… Нет, что вы! Просто… так получилось… Случайно…
Незнакомец шутливо погрозил мне пальцем.
— Знаем мы таких, скромничаете небось. Я ведь не из праздного любопытства спрашиваю, у меня чисто профессиональный интерес. Я следователь по особым делам.
«Да знаю я! — с досадой подумал я. — Все о тебе знаю. И что тебе от меня нужно — тоже знаю».
— Вы не удивлены?
— Нет, почему же, — я попытался изобразить удивление, — удивлен. Весьма.
— У меня вот какое предложение… — Догадываюсь.
— Догадываетесь?
— Да. Вы хотите, чтобы я помог вам раскрыть одно преступление. Так ведь?
Следователь попятился.
— Так. А откуда вы знаете?
— Так я же экстрасенс!
— Нет, правда?
— Вы же сами меня так назвали!
— Ну, я подумал… Предположил… Так, в шутку…
— Хороша шутка! Пристаете на улице. Я действительно удивлен. Весьма.
— Так вы на самом деле?…
— А то как же!..
Тут что-то больно ударило меня по макушке. Я оглянулся — никого. «Да отвяжитесь вы!» — мысленно огрызнулся я. Последовало второе предупреждение: чувствительный пинок пониже спины.
— Я согласен помочь вам, — зло проговорил я и тут же получил еще один пинок. — Едемте.
— Вот это удача! — воскликнул следователь.
Я направился к стоящему у тротуара желтому «Москвичу».
— Поехали!
— Верно, это мой автомобиль. Откуда вы узнали?
— По отпечаткам пальцев, — съязвил я. — Едем, или я пошел. У меня своих дел по горло.
— Поехали, поехали! — засуетился следователь.
Про коллекцию довоенных марок я напрочь забыл. Следователя звали Сергеем Тимофеевичем Прониным. «Майор Пронин», - окрестил я его про себя и теперь уже внимательно пригляделся к нему. Сергей Тимофеевич действительно был майором. Холост, но был женат. Двое детей. Платит алименты. Карьерист. Бездарен. Взяточник. Любит выпить, но тщательно скрывает это. Болельщик. Страдает гипертонией. Коллекционирует пачки от сигарет…
Пока мы ехали, под наш «Москвич» дважды бросался субъект в морковном свитере — на шоссе Энтузиастов и на Марксистской. Следователь никак не реагировал.
Мы остановились у мрачного серого здания. Поднялись на второй этаж и вошли в небольшой кабинет с зарешеченным окном. Тут было прохладно. Майор предложил мне сесть, а сам взялся за телефон.
— Дежурный! Следователь Пронин. Мокроносова ко мне… Да. В мой кабинет. Что? Нет, нет, спасибо, я сам.
Майор Пронин бросил трубку и пристально посмотрел мне в глаза.
— Сейчас сюда приведут одного типа. Он подозревается в убийстве. Улик у нас недостаточно, доказать его вину мы пока не можем. Ваша задача — вытянуть из него подробности совершенного им преступления, добыть, так сказать, недостающие улики. Только вот особая просьба, — Пронин замялся, — пусть ваше участие… останется тайной. Хорошо?
Я кивнул.
— А пока, — он вынул из ящика стола папку, — ознакомьтесь с материалами следствия.
