на лацкане пиджака. - Но он молчит.
- Он еще в том квадрате?
- По расчетам уже должен выйти.
Андрей сел.
Так... Случайность? Тогда странная случайность... Хотя случайности всегда странны. А если нет? А если грешник Билл уже в подмосковном лесу, или в донских степях, или в тайге сибирской?.. Да нет, тогда бы кроме самого Билла никто не знал, что на "Вестнике" летел именно он, Зонин. Как до него я .То есть, не "до него", а в другом, в ни для кого, кроме меня не существовавшем прошлом.
Зав, наконец, обратился к Димычу, который со все возрастающим изумлением слушал их разговор:
- Сафронов, надеюсь, ты не забыл, что участвуешь в программе? Постарайся как можно быстрее быть в Космоцентре.
И вновь перевел взгляд на Андрея.
- Я думаю, Громов, самое время нанести визит Ершову, а? Его уже вызвали, так что через... - зав повернул голову и посмотрел на невидимые для них часы, - ... через чac пятнадцать он будет. Значит, Сафронов немедленно в свою группу, а ты, Громов, поднимайся прямо в приемную Ершова и жди меня.
Зав еще раз покосился на фужеры и исчез с экрана. Димыч, наконец, оторвался от стены и вновь обрел дар речи.
- Ну, ты даешь, Андрюха! Секретные дела на уровне Зоркого Сокола и Ершова, а я-то, дурень, думал - он и впрямь больной! - Димыч покачал головой. - Так! Все это, разумеется, по боку, - он кивнул на стол. - Слушай меня. Я быстро спускаюсь в подземелье этого замка и вывожу свой экипаж, а ты иди на улицу и жди. Гарантирую, что будем в Космоцентре через пятнадцать минут!
5.
Андрей сидел в обширной приемной и в сотый раз перечитывал надпись на табличке, прикрепленной к коричневой двери: "Начальник КЦ Ершов
В. И." Дверь в коридор была приоткрыта и из-за нее изредка доносились далекие торопливые шаги; иногда они приближались, эхом залетали в приемную и вновь стихали за одним из бесчисленных поворотов. Лишь один раз приоткрытая дверь кого-то заинтересовала,
потому что очередные шаги стихли и в приемную просунулась миловидная головка с забавно вздернутым носиком. Головка некоторое время изучала сидящего в кресле Андрея, затем не без ехидства полюбопытствовала:
- Вы,часом, не Виктора Иваныча ждете, товарищ?
- Его! - вздохнул Андрей.
- Ну, ну! - покивала девушка и рассмеялась. - Только учтите, что его уже неделю как нет. - Неожиданно она округлила глаза. - А вы, может быть, так всю неделю и сидите? - И, рассмеявшись, исчезла.
Андрей вновь принялся изучать табличку. И вдруг спохватился, что все его записи остались дома. Все труды прахом!
Он устал сидеть, встал, послонялся по приемной, машинально пересчитал кресла и, приоткрыв дверь, закрытую давешней ехидной девушкой, высунулся в коридор. Было тихо, только где-то вдали, не понять, внизу или вверху, перекатывался легкий гул. Потом поблизости, за поворотом коридора, что-то громко хлопнуло, - наверное, дверь, - быстро-быстро простучали каблучки и раздался сердитый крик вдогонку: "Валя! И скажи, чтобы немедленно, слышишь, не-мед-лен-но! Или шкуру спущу!" Это его немного развеселило и он послушал еще. Но больше никто не кричал и шкур как будто пока не спускали. Он вздохнул и вернулся в приемную и почти сразу в коридоре раздался трубный голос Ершова. Судя по шагам, шли двое, и второй, зав, наверное, сказал что-то, неслышное Андрею, а Ершов загудел на весь коридор:
- Я только не понимаю, Николай, при чем здесь твой Громов?
Зав что-то ответил и вновь коридор заполнили раскаты ершовского голоса:
- Да не помню я никакого зонда номер девять! И какое это имеет отношение к 3онину, в конце концов? Меня сюда для чего вызвали, с твоим зондом что ли возиться? Связь... - Он замолчал, шаги приближались. - Что ты мне говорил? Что может сказать Громов?
Шаги поравнялись с дверью и в приемную ввалился огромный грузный Ершов.
- Ну, ладно, Николай, сейчас разберемся, - обернувшись, сказал он вошедшему следом заву.
Ершов очень смахивал на монумент, такой он был большой, угловатый и неповоротливый. Его темно-серый костюм казался гранитным и в общем-то начальнику Космоцентра явно уместнее было бы возвышаться на пьедестале над какой-нибудь площадью, чем, тяжело переваливаясь, идти по приемной, оказавшейся вдруг очень тесной. А уж кресла были и вовсе лишними, потому что тяжелые ноги монумента, бывшие сродни колоннам Исаакия, постоянно задевали за них. Фигура зава сразу затерялась за широченной спиной Ершова и Андрей оказался один на один с серой глыбой, неумолимо надвигающейся на него.
- Здравствуйте... э-э-э... - грозно прогудел Ершов и протянул Андрею необъятную ладонь.
- Андрей Владленович, - сказал Андрей.
Рукопожатие Ершова, вопреки его ожиданиям, оказалось почти нежным.
- Здравствуйте, Андрей Владленович. Заинтриговал меня, понимаешь, ваш начальник. - Ершов тяжело повернулся к спокойно поблескивающему контактными линзами заву. - Вызвали, понимаешь, по поводу отсутствия сигнала, я мчусь, а он, - Ершов бесцеремонно
ткнул пальцем в зава, - хватает прямо у вертолета, не дает слова сказать, к группе связи не пускает, а тащит сюда и бает, понимаешь, что вы, Андрей... э-э... Владленович, что-то мне объясните и про Зонина расскажете лучше, чем вся наша аппаратура. Верно это, Громов, или неверно? Или вы вон с ним мне голову морочить вздумали, понимаешь?
- Виктор Иванович, может, пройдем в кабинет? - предложил зав.
- Что? В кабинет? Давай в кабинет, но с условием! - Ершов погрозил огромным пальцем. - Излагать все четко, без предисловий и художественных отступлений, типа, понимаешь, описаний природы. И, по возможности, короче. Уяснили? - Он, поворачиваясь всем телом, оглядел Андрея и зава.
- Уяснили, - ответил Андрей. - Только, боюсь, без описаний природы не обойтись.
- Что? - нахмурился Ершов. - Эт-то еще что за фокусы?
- Виктор Иванович, может, пройдем все-таки в кабинет? - тихо, но настойчиво повторил зав.
Ершов громко засопел и сделал широкий приглашающий жест.
- Пожалуйте!
Андрей с завом протиснулись мимо его туго затянутого в гранитный пиджак живота.
Кабинет был под стать своему хозяину, такой же огромный, с массивными светлыми шкафами вдоль стен. Середину его занимал длинный пустой стол; он вполне мог заменить теннисный корт. Вдоль стола аккуратно стояли светло-коричневые кресла под цвет блестящей полированной равнины стола. Единственное, что сразу бросалось в глаза в напоминающем зал кабинете начальника Космоцентра, - это яркие разноцветные вымпелы, развешанные в простенках между шкафами. Андрей не успел разобрать, что на них написано а написано было и по-русски, и по-английски, и даже, кажется, по-гречески потому
что Ершов прикоснулся к креслу, отчего оно с жалобным стуком отлетело от стола, тяжело опустился в него и указал на два кресла напротив.
