Вопрос на экране: Аналогичные знаки в других системах?
Ответный рисунок: — астрологический, алхимический, астрономический знак Венеры. Знак меди. Знак самки:
Вопрос на экране: Знак женщины в линейном-Б письме?
Ответный рисунок:
Вопрос на экране: Сходный по начертанию знак карийского письма?
Нет ответа.
Вопрос на экране: Какие знаки из всех, ранее перечисленных, встречаются в древнеиндийском письме брахми?
Промедление сорок семь секунд. Ответный рисунок:
Вопрос на экране: Транскрипция этих букв?
Ответ (голосом) Борцова: «ка», «на», «тха», еще раз «тха», «ба».
Вопрос на экране: То же для тибетского алфавита?
Вопрос (голосом) Борцова: Какой именно тибетский алфавит имеется в виду: У-чэн, У-мэд, Пассена?
Ответ на экране: Любой.
Ответный рисунок:
Ответ (голосом) Борцова: Буква «ба». Во всех алфавитах, включая лепча.
Вопрос на экране: То же для палийской письменности?
Ответный рисунок:
Ответ (голосом) Борцова: Транскрипция букв «га», «ба», «ва» и еще раз «ва» в бирманском алфавите.
Вопрос на экране: Буква, аналогичная по начертанию «знаку жизни»?
Ответный рисунок: (буква «да»):
Вопрос на экране: Мировые универсалии в древнекитайском письме?
Вопрос (голосом) Борцова: Имеются ли в виду триграммы? Если нет, прошу уточнить период.
Ответ на экране: Исходные формы до 800 г. до н. э.
Ответный рисунок:
.
Вопрос на экране: Какие из всех вышеперечисленных знаков имеют сходные начертания в письменности майя?
Промедление семьдесят три секунды. Ответный рисунок:
— месяц мулук, — месяц ламат.
Вопрос на экране: То же для знаков письменности острова Пасхи?
Ответный рисунок:
— луна, — лук.
Вопрос на экране: Какие знаки встречаются наиболее часто? Обладают ли они универсальным характером?
Ответный рисунок:
Надпись на экране: Спасибо!
Экзамен продолжался ровно один час. Отсутствие ответа и неверный ответ оценивались штрафными баллами. Сверхнормативные секунды суммировались, и вопросы, что не были заданы по причине перерасхода времени на обдумывание, увеличивали также штрафной ценз.[87]
Борцов вышел из лаборатории, слегка пошатываясь, распаренный, как после хорошей бани. Не зная итогового результата, он, тем не менее, почувствовал, как по коже пробежал бодрящий холодок. Что бы там ни было, но он по меньшей мере не провалился.
Вечером позвонил Джонсон и поздравил с успехом: он уже знал, что испытание увенчалось высоким — восемьдесят четыре — показателем. Пожелав новых побед, коротко поделился новостями.
— Процесс пошел, — сообщил он, позаимствовав коронное изречение Горбачева. — Они вышли на меня. Понимаете? Предвижу долгое перетягивание каната, так что запаситесь терпением. Я настроен оптимистически.
— От меня что-нибудь требуется, Пит?
— Пока ничего. Кстати, вам привет от вашего попугая. За ним отменно ухаживают, и он всем доволен, только немного скучает.
— Немного?
— Я так думаю.
— Он очень скучает, и я — тоже.
— Ничего, скоро увидитесь.
— Не так-то и скоро… Впереди самое трудное и непредсказуемое. Получится ли у нас, Пит? — Разделавшись с пакетом «Слово и Знак», Ратмир был преисполнен уверенности, что сумеет справиться и с программой «Выход вовне». Но завершающая, самая ответственная и проблематичная часть «Хронос» по-прежнему оставалась под большим вопросом.
Но воистину трудно жить, все зная о жизни. Будущее человека непредсказуемо, не считая, увы, завершающего момента.
Рогир ван Вейден, поздравив Борцова с рекордом, предложил отпраздновать триумф в каком-нибудь ресторане. Обрадовавшись возможности хоть ненадолго вырваться из резервации, пусть благоустроенной и просторной, но все-таки ограниченной периметром вольера, Ратмир с радостью согласился. Ему осточертело любое замкнутое пространство. Припомнив злачные уголки, где довелось побывать, он остановился на «Лyay». Варьете помещалось на берегу, в самом сердце золотого пляжа Вайкики. Овальная эстрада, окаймленная лампочками, казалось, падала прямо в залив. Опорные балки, поддерживающие высокий тент, не мешали круговому обзору, и вечерний бриз свободно разгуливал над тесно уставленными столиками: в «Луау» всегда было многолюдно. Сидя спиной к расцвеченным огнями роскошным отелям Калакауа Авеню, можно было любоваться лунной дорожкой; одесную открывался чарующий вид на Алмазный пик, ошую — сквозь ажур пальмовых листьев, магнетически переливались галактические миры.
Дорога номер восемьдесят три повторяла береговые извивы. Ратмир узнавал полюбившиеся парковые места: Кахана, Сванэи, Кава, Калае-Ойо. У острова, названного за характерные очертания Головой китайца, покачивалось каноэ с балансиром. Отражаясь в агатовом зеркале, жарко пылали факелы. Силуэты людей с острогами напоминали древние изваяния. Казалось, сам Лонокаехо и его алии выплыли на звездную охоту.
«…вон на небе тело Ка-ла-ке’е-нуи, вождя акул, одни называют его Созвездием Рыб, другие — : Млечным Путем».
Гавайские чары не отпускали память. Тайная музыка волновала струны души.
О Лоно, Лоно, Лонокаехо!
Лоно, ты — сын богов…
Тебя ждут суда, поднимись на палубу.
Поднимись на нее и будь на Гавайях, где зеленые холмы.
На земле, найденной в океане,
Поднявшейся из волн,
Поднявшейся из самых глубин моря.
Миновав Каилуа, машина свернула на дорогу шестьдесят три и, пронесшись мимо музея Бишопа и садов Моаналуа, вылетела на переполненную гуляющими Калакауа. Гремящая оркастрами Авеню ослепила праздничным сиянием. Казалось, вся улица превратилась в бесконечный съемочный павильон, где обрела эфемерную жизнь неправдоподобная голливудская сказка.
И все повторилось, словно и не было этих лихорадочных непредсказуемых лет, до самого дна перетряхнувших Россию.
У входа Борцова, Вейдена и их непременных спутников встретили смуглые жизнерадостные красотки в тугих алых лифчиках и коротких юбочках из тапы.
