– сочинять стихи или решать ту или иную проблему; считается, что сны помогают укрепить память. Кто из вас не верил в то, что, если вам только удастся, проснувшись, вспомнить то, что вам снилось, вы наверняка поймете что-то очень важное или вспомните что-то, что считали забытым?
Кто из вас… Макграт понял, наконец, что пришел в самый разгар занятия группы. Ближе к вечеру в пятницу? Должно быть, здесь одни женщины от двадцати до сорока лет.
Он открыл дверь, чтобы проверить, верно ли угадал.
К нему повернулось шестеро женщин, ни одной из которых не исполнилось сорока. Все сидели с поднятыми руками – не иначе, в знак того, что верят в возможность воскресить воспоминания, сохранив в памяти только что виденный сон. Он закрыл за собой дверь.
– А я не верю, – заявил он. – Мне кажется, мы видим сны, чтобы забыть. А иногда и это не работает.
Он смотрел на женщину, стоявшую перед сидевшей с поднятыми руками шестеркой. Некоторое время она смотрела на него, не произнося ни слова, и тогда все шестеро снова повернулись к ней. Руки так и застыли в воздухе. Женщина отступила на пару шагов и присела на край стола.
– Мистер Макграт?
– Да. Простите, что опоздал. День выдался сложный.
Она улыбнулась быстрой, чуть снисходительной улыбкой.
– Меня зовут Анна Пиккет. Триша говорила, что вы придете сегодня. Будьте добры, садитесь.
Макграт кивнул и взял один из трех стульев, стоявших сложенными у стены. Он разложил его и поставил слева от выстроившихся полукругом стульев. Шесть голов с ухоженными волосами и безукоризненным макияжем продолжали смотреть на него, хотя руки медленно, одна за другой опустились.
Он до сих пор сомневался в том, что его бывшая жена поступила правильно, записав его в группу к этой Анне Пиккет. После развода они остались друзьями, и он привык доверять ее суждениям. При том, что он старался не злоупотреблять ее помощью после того, как они расстались, и она вернулась-таки к научной работе в университете, он мало сомневался в том, что в качестве консультанта по семейным проблемам в Южной Калифорнии мало кто может сравниться с Тришей. Он был потрясен, когда она предложила ему записаться в группу сонников. И все же пришел: большую часть дня он шатался вокруг этого дома, пытаясь понять, хочет ли он этого: делиться своими страхами с совершенно незнакомыми людьми. Он бродил, заглядывая то в один магазинчик, то в другой, то покупая себе порцию мороженого, то морщась на то, как обуржуазился этот район. Эта часть города и впрямь изменилась довольно радикально: мелкие торговцы, которые придавали ей особое очарование, покидали ее из-за неимоверно выросшей стоимости аренды, и в результате прогулка по здешним улицам лишний раз убеждала в том, что ничто не вечно. Магазин за магазином, квартал за кварталом, человек за…
До тех пор, пока последний не останется один.
Один посреди пустоши. Где у горизонта задувают полные холодной темноты ветры, и ты понимаешь, что за этим горизонтом нет больше ничего, кроме бездонной пустоты вечного одиночества, и что ветер, дующий из этой пустоты, не стихнет больше никогда. Что тот, кто стоит сейчас, один-одинешенек, посреди этой пустоши, очередной в цепочке тех, кого ты любил, и кто исчез в мгновение ока.
Вот так он прошатался весь день и, наконец, позвонил Томми и, наконец, позволил себе послушаться совета Триши, и вот результат: он сидит на жестком складном стуле и просит абсолютно незнакомую женщину повторить то, что она только что сказала.
– Я спросила, почему вы не согласны с группой в том, что вспоминать сны полезно? – она вопросительно выгнула бровь, чуть склонив голову набок.
На короткое мгновение Макграту сделалось неуютно. Он покраснел. Такие вещи всегда вгоняли его в смущение.
– Ну, – медленно начал он, – мне не хотелось казаться самоуверенным всезнайкой, одним из тех, кто немного почитал научно-популярной литературы и считает себя авторитетным…
Она улыбнулась при виде его испуга, румянца на его щеках.
– Прошу вас, мистер Макграт, все в порядке. В том, что касается снов, мы все случайные странники. Что вы читали?
– Теорию Крика-Митчисона. Статьи по «непознанному». Ну, не знаю… мне это показалось убедительным.
Одна из женщин поинтересовалась, о чем это он.
– Сэр Френсис Крик, – ответила за него Анна Пиккет. – Вы должны бы слышать о нем: он получил Нобелевскую премию за раскрытие структуры ДНК. И Грем Митчисон, весьма уважаемый исследователь мозга из Кембриджа. Речь идет о их экспериментах начала восьмидесятых. Они исходили из того, что мы спим для того, чтобы забыть, а не вспомнить.
– Насколько я понял, – сказал Макграт, – они сравнивали это с уборкой офиса в ночное время, после того, как сотрудники разошлись по домам. Устаревшие документы выкидываются в корзину, ненужные перфокарты измельчаются в шредере, старые записки просто спускаются в унитаз. Каждую ночь наш мозг за час или два быстрых движений глаза подвергается очистке. Каждый день сны прибираются за нами: выметают прочь все ненужное, неверное или просто дурацкие воспоминания, которые могут помешать нам вспомнить что-то важное и даже не давать нам логически мыслить, когда мы проснемся. Поэтому попытки запоминать сны не продуктивны: ведь наш мозг силится избавиться от всякого ненужного мусора, чтобы функционировать лучше.
Анна Пиккет улыбнулась.
– Вас прямо небо послало, мистер Макграт. Когда вы пришли, я как раз собиралась переходить к этой теории. Вы избавили меня от долгих объяснений.
– Значит, вы не хотите, чтобы мы записывали свои сны, а потом обсуждали их здесь? – подала голос одна из женщин. – А я даже магнитофон у кровати поставила. Вот, например, сегодня мне приснился мой велосипед, и он…
Он досидел до конца занятия, выслушивая ерунду, которая его бесила. Эти самодовольные клуши ухитрялись мельчайшие житейские неприятности подавать как неодолимые горные вершины. Они ничем не напоминали его знакомых женщин. Они казались ему ископаемыми существами из незапамятных времен, оказавшихся в чужом для них, пугающем времени, которое вдруг потребовало от них самих отвечать за свое существование. Они хотели, чтобы их утешали и говорили им, какие они прекрасные, самое прекрасное, что есть в этом мире. Они верили в то, что все в этом мире – и то, что существовало реально, и то, что только казалось – существовало единственно для того, чтобы огорчать их, мешать им и делать их беспомощными. Пятеро из шестерых были разведены, и только одна из этих пятерых имела постоянную работу: торговала недвижимостью. Шестая приходилась дочерью криминальному авторитету. Макграт не видел ничего, что могло бы связывать его с ними. Он не видел необходимости проходить групповую
