не было смысла возвращаться в койку, никаких шансов уснуть после такого сна. Шарлотта натянула красный комбинезон, который принес ей Донни, — один из трех разноцветных, чтобы внести хоть немного разнообразия в ее затворническую жизнь. Она не смогла вспомнить, где носили голубые или золотистые комбинезоны, но помнила, что в красных ходили реакторщики. В нем имелись накладные карманы и узкие кармашки для инструментов. Она надевала красные, когда работала, поэтому они редко бывали чистыми. С карманами, набитыми всякой всячиной, комбинезон весил почти двадцать фунтов и бренчал на ходу. Шарлотта застегнула переднюю молнию и зашагала по коридору.
Странно, но свет на складе уже горел. Сейчас примерно середина ночи. Она никогда не забывала его выключать, а доступа на этот этаж не имел никто. Во рту у нее внезапно пересохло, и она стала красться в сторону ближних дронов, накрытых брезентом, откуда из тени слышался шепот.
За дронами, рядом с высокими полками, заставленными коробками с запчастями и сухими пайками, на коленях стоял мужчина, склонившись над неподвижным телом. Услышав, как брякают инструменты в карманах Шарлотты, он обернулся.
— Донни?
— Да.
Ее окатила волна облегчения. Тело, лежащее возле брата, оказалось вовсе не телом. Это был пухлый комбинезон с раскинутыми руками и ногами — пустая мертвая оболочка.
— Который час? — спросила она, потирая глаза.
— Поздно, — ответил он и вытер лоб рукавом. — Или рано, смотря как считать. Я тебя разбудил?
Брат немного сместился, заслоняя от нее комбинезон. Приподняв ногу, он стал натягивать на нее штанину, примеряя. Рядом лежали ножницы, моток серебристой липкой ленты, шлем, перчатки и баллон, похожий на акваланг. Плюс пара ботинок. Ткань шуршала, когда ее трогали, и как раз это шуршание она приняла за шепот.
— Что? Нет, не разбудил. Я встала в туалет. Мне показалось, будто я что-то слышу.
Шарлотта солгала. Она встала, чтобы поработать над дроном посреди ночи, готовая заняться чем угодно, лишь бы не спать и ощущать опору под ногами. Дональд кивнул и вытащил тряпку из нагрудного кармана. Кашлянул в нее и сунул обратно.
— А ты почему не спишь? — спросила она.
— Да так, собирал кое-что на складе. — Донни свалил части комбинезона в кучу. — То, что им понадобилось бы наверху. Не хотел рисковать и посылать кого-то за ними сюда. — Он взглянул на сестру. — Хочешь, принесу тебе что-нибудь горячее на завтрак?
Шарлотта обхватила себя за плечи и покачала головой. Она терпеть не могла напоминания о том, что заперта на этом этаже и нуждается в том, чтобы брат приносил ей все необходимое.
— Я начинаю привыкать к еде всухомятку. А кокосовые батончики нравятся мне все больше и больше. — Она рассмеялась. — Помню, как я их ненавидела в центре начальной подготовки.
— Мне правда нетрудно принести тебе что-нибудь, — сказал Донни, явно подыскивая повод уйти и как-то поменять тему. — Скоро я раздобуду последние детали для рации. Я сделал заявку на микрофон, который не смог найти. В комнате связи есть один, но он барахлит. Я смогу его украсть, если других вариантов не останется.
Шарлотта кивнула и стала смотреть, как брат запихивает комбинезон в большой пластиковый контейнер. Он о чем-то недоговаривал. Она знала, когда он что-то утаивает. Так часто поступают старшие братья.
Подойдя к ближайшему дрону, она стянула брезент и разложила на переднем крыле набор гаечных ключей. Она всегда была неуклюжа с инструментами, но после нескольких недель работы с дронами и упорства, которым она заменила терпение, Шарлотта стала обращаться с ними более или менее ловко.
— А для чего им комбинезон? — спросила она, заставив себя произнести это как можно небрежней.
— Кажется, надо проверить что-то в реакторе.
Брат нахмурился и почесал затылок. Шарлотта помолчала, чтобы не отвечать на ложь, и брат понял, что она ему не поверила.
Вскрыв обшивку крыла, Шарлотта вспомнила, как вернулась домой обросшая мускулами после курса начальной военной подготовки и недель состязательной жестокости, приобретенной за время пребывания во взводе с парнями. Это было еще до того, как она слегка потеряла форму, получив назначение к месту службы. А тогда она была жилистой, ловкой, брат только что окончил магистратуру, и после первого же ехидного замечания насчет ее новой внешности Шарлотта завалила его на диван, завернув руку за спину. Он смеялся и продолжал дразнить. Но смеялся лишь до тех пор, пока его лицо не оказалось втиснутым в обивку дивана. Донни взвизгнул, как подколотая свинья. Веселая игра обернулась чем-то серьезным, пугающим, а страх брата быть заживо похороненным пробудил в нем что-то первобытное. Нечто такое, после чего она его никогда уже больше не дразнила, потому что не хотела увидеть такое снова.
Она смотрела, как он надежно закрывает коробку с комбинезоном и ставит ее обратно на полку. Джульетта знала, что никому в укрытии этот комбинезон не нужен. Дональд полез в карман за тряпкой и снова закашлял. Шарлотта притворилась, будто ковыряется в дроне, пока брат заходится в кашле. Донни не хотел говорить о комбинезоне или проблемах с легкими, и она его за это не винила. Брат умирал. Шарлотта знала, что брат умирает, и могла видеть его таким, каким увидела во сне: как он в последний момент поворачивается и прикрывает глаза от полуденного солнца. Она видела его так, как видела каждого человека в последний момент его жизни. И сейчас на внутреннем экране Шарлотты было прекрасное лицо Донни, смотрящего на ее неотвратимое падение с неба.
Он умирал, поэтому и старался запасти для нее продовольствие и гарантировать ей возможность выйти с этого этажа. Поэтому и старался, чтобы у нее была рация и она могла с кем-то переговариваться. Ее брат умирал, и он не хотел быть похороненным, не хотел умереть в этой яме, где не мог дышать.
Шарлотта отлично знала, для чего ему нужен этот комбинезон.
13
УКРЫТИЕ 18
Пустой комбинезон чистильщика лежал на рабочем столе. Один из рукавов свисал через край с согнутым под неестественным углом локтем. Щиток отделенного шлема молча смотрел в потолок. Небольшой экран внутри шлема был извлечен, и теперь на его месте осталось прозрачное пластиковое окошко в реальный мир. Джульетта склонилась над комбинезоном, время от времени пятная его каплями пота, и принялась затягивать болты, крепящие нижний кольцевой воротник шлема к ткани. Она вспомнила, как в последний раз мастерила такой же комбинезон.
Нельсон, молодой техник из АйТи, назначенный заведовать лабораторией очистки, трудился возле в точности такого стола на противоположной стороне мастерской. Джульетта выбрала его себе в помощники для этого проекта. Он был знаком с конструкцией комбинезонов, молод и вроде бы относился к ней хорошо. Впрочем, два первых критерия особого значения не имели.
— Теперь нам надо поговорить по отчету о населении, — сказала Марша.
Молодая помощница — о помощи Джульетта никогда не просила — порылась в стопке папок, пока не нашла нужную. На соседнем рабочем столе была разложена бумага, сделанная из каких-то отходов, отчего рабочее место превратилось в заваленный канцелярский стол. Джульетта взглянула на Маршу — та все еще рылась в папке. Это была худощавая девушка возрастом лет за двадцать, наделенная природой розовыми щечками и темными волосами, завивающимися в тугие кудряшки. Марша работала помощницей у двух последних мэров — в короткое, но бурное время их пребывания у власти. Подобно золотому пропуску-идентификатору и квартире на шестом этаже, Марша досталась ей вместе с должностью.
— Вот он, — сказала Марша.
Прикусив губу, она стала просматривать отчет, и Джульетта увидела, что он напечатан только на одной стороне листа. Стоимости бумаги, проходящей через ее офис и перерабатываемой потом, хватило бы, чтобы целый год кормить целый жилой этаж. Лукас однажды пошутил, что так делается, чтобы переработчики макулатуры не остались без работы. Вероятно, Лукас был прав, поэтому она удержалась от смеха.
— Можешь подать мне вон те прокладки? — спросила Джульетта, показав Марше на край стола.
