может стать отличным мэром.
Вдалеке над костром виднелся человеческий силуэт. Человек ворошил костер палкой, чтобы гаснущие угли дали большего тепла. Люди Джульетты боялись только облаков и огня. Огонь в укрытии означал смерть, а облака поглощали тех, кто осмеливался уйти. И все же, когда облака сомкнулись над головой, а пламя разгорелось выше, они подарили им всем уют. Облака были своего рода крышей, а огонь дарил тепло. Здесь было меньше поводов для страха. И когда яркая звезда внезапно показалась сквозь просвет в облаках, мысли Джульетты, как и всегда, вернулись к Лукасу.
Однажды он сказал ей, разложив звездную карту на кровати, где они занимались любовью, что у каждой из этих звезд, возможно, есть свои планеты-миры, и Джульетта вспомнила, что не смогла осознать эту мысль. Она была дерзкой. Невозможной. Даже увидев еще одно укрытие, даже увидев картину из десятков углублений в земле, простирающихся до горизонта, она не могла представить существование этих других миров. И тем не менее, вернувшись с очистки, она ожидала, что другие поверят ее очень уж смелым заявлениям...
За спиной хрустнула упавшая ветка, зашелестела листва, и Джульетта предположила, что это вернулась Элиза, пришла пожаловаться, что не может заснуть. Или это идет Шарлотта, которая сидела с ней вечером у костра и почти все время молчала, хотя, похоже, ей многое хотелось сказать. Но, повернувшись, Джульетта увидела Кортни. Она держала что-то, исходящее белым паром.
— Не возражаешь, если я присяду? — спросила Кортни.
Джульетта освободила для нее место, и ее старая подруга уселась рядом на одеяло. Она протянула Джульетте горячую кружку с каким-то напитком, отдаленно пахнущим чаем... но более пикантным.
— Не спится? — спросила Кортни.
Джульетта покачала головой:
— Просто сижу и думаю о Люке.
Кортни обняла плечи Джульетты.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Все хорошо. Всякий раз, когда я вижу звезды, это помогает взглянуть на вещи в перспективе.
— Да? Тогда помоги мне.
Джульетта задумалась, как это сделать лучше всего, и поняла, что у нее почти нет для этого слов. Было только ощущение этой необъятности — бесконечных возможных миров, — которое каким-то образом наполняло ее надеждой, а не отчаянием. А превратить такое в слова непросто.
— Вся земля, которую мы видели за последние дни... — заговорила она, пытаясь осознать свои чувства. — Все это пространство... У нас нет ни времени, ни людей, чтобы его заполнить.
— Но ведь это хорошо? — спросила Кортни.
— Думаю, да. И еще я начинаю думать, что те, кого мы посылали на очистку, были хорошими людьми. Что было много таких же хороших людей, как и они, которые просто молчали и боялись действовать. И сомневаюсь, что когда-либо был мэр, который не хотел бы создать больше места для своих людей, не хотел бы выяснять, что не так с внешним миром, не хотел бы прекратить эту чертову лотерею. Но что люди могли сделать, даже мэры? Не они принимали решения. На самом деле не они. Те, кто принимал решения, держали наши амбиции в узде. Кроме Люка. Он не стоял у меня на пути. Он поддерживал то, что я делала, даже когда понимал, что это опасно. И вот мы здесь.
Кортни сжала ее плечо и шумно глотнула чая, и Джульетта подняла кружку, чтобы тоже сделать глоток. Едва теплая влага коснулась ее губ, она ощутила вкусовой взрыв — в напитке был насыщенный аромат, подобный запаху цветочных прилавков на базаре, и еще оттенок свежевскопанной плодородной земли. Это был первый поцелуй. Это были лимон и роза. От пьянящего удовольствия в глазах вспыхнули искры. Разум Джульетты затрепетал.
— Что это? — спросила она, хватая ртом воздух. — Это из припасов, которые мы достали?
Кортни рассмеялась и прильнула к Джульетте:
— Хорошая штука, верно?
— Это здорово. Это... изумительно.
— Может, нам стоит вернуться и прихватить еще? — предложила Кортни.
— Если вернемся, то я, наверное, только это и понесу.
Женщины негромко рассмеялись. Какое-то время они сидели рядом, глядя на облака и случайные звезды. Ближайший к ним костер потрескивал и выбрасывал искры. Несколько тихих разговоров растворялись среди деревьев, где хором пели насекомые и завывал какой-то невидимый зверь.
— Как думаешь, мы сможем? — спросила Кортни после долгой паузы.
Джульетта сделала еще глоток чудо-напитка. Она представила мир, который они могли бы построить, имея время и возможности. Мир без правил, кроме одного: делать то, что лучше для всех. И там некому будет сковывать их мечты.
— Думаю, сможем, — наконец сказала она. — Думаю, теперь мы сможем все, что захотим.
Послесловие для читателей
В июле 2011 года я написал и опубликовал рассказ, который вывел меня на контакт с тысячами читателей, дал мне возможность поколесить по свету для общения с ними, в общем — кардинально изменил мою жизнь. В тот день, когда увидела свет «Иллюзия» [7], я и мечтать не мог, что любое из этих событий произойдет. Прошло два года, и теперь публикация третьего романа цикла «Укрытие» завершает мое удивительное путешествие. Благодарю вас за то, что вы сделали это путешествие возможным и сопровождали меня на этом пути.
Это, разумеется, не конец. Каждая история, которую мы читаем, каждый фильм, который мы смотрим, продолжают существовать в нашем воображении, если мы этого, конечно, хотим. Персонажи проживают больше хотя бы на один день. Они стареют и умирают. Рождаются новые. Проблемы возникают и решаются. Есть печаль, радость, триумф и неудача. Завершение рассказываемой истории — это не что иное, как фотография во времени, краткая вспышка чувств, пауза. Будет ли история продолжаться и как именно — зависит от нас.
Мое единственное желание — чтобы мы оставили место для надежды. Во всем есть хорошее и плохое. Мы находим то, что ожидаем найти. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Я узнал, что если наклоню голову под нужным углом и прищурюсь, то увижу, что мир перед глазами прекрасен. Будущее светло. И впереди нас ждет только хорошее.
А что видите вы?
7. «Иллюзия» — первый роман трилогии.
Примечания
1. Эксперимент в Робберс-Кейв, иначе называемый эксперимент «Летний лагерь», — общее название серии социально-психологических экспериментов, проводившихся в период с 1948 по 1961 год.
2. Эксперимент Стенли Милгрэма — серия экспериментов в социальной психологии, проведенных с августа 1961-го по 27 мая 1962 года, первый из которых был описан в 1963 году психологом Стенли Милгрэмом.
3. Беррес Фредерик Скиннер (1904–1990) — американский психолог, один из самых влиятельных психологов середины XX века.
4. Здесь на английском игра близко звучащих, но очень разных по смыслу слов: bazaar (базар) и bizarre (странный, причудливый, ненормальный, эксцентричный).
5. Уровень глюкозы натощак, содержание тромбоцитов, уровень гемоглобина.
6. По-английски «pact» — это «пакт», а «pack» — «стая».
7. «Иллюзия» — первый роман трилогии.
