– Ну-у, мне не хотелось бы оскорбить тебя в лучших чувствах, если ты действительно работаешь в лаборатории Дилана, но большинство его сотрудников, с которыми я встречалась, на мой взгляд, живут каждый в своем собственном мирке.
Старбак, посвятивший последние шесть лет жизни работе, мог целиком присоединиться к этому мнению.
– Включая и твоего брата? Он тоже живет в своем собственном мирке?
В ответ она рассмеялась, и этот мягкий, мелодичный звук был Старбаку приятен. Очень.
– Да. Дилан хуже всех из их компании. По правде сказать, мой братец витает в таком далеком космическом пространстве, что стоило бы доставлять ему почту на космических «шаттлах».
Зная, что до первой колонии землян в космосе еще 48,6 года, Старбак решил, что она опять выражается фигурально.
Ему хотелось разузнать, над чем в данный момент работает Дилан Прескотт, но он решил, что этот вопрос может подождать, и обратился к тому, о чем Черити упомянула раньше.
– Ты сказала, что я тебе снился, – напомнил он. – Человек, напоминающий меня.
– Да-а. – Она вздохнула. – Наверняка это прозвучит глупо, но я сидела у себя в кабинете, следила за метелью за окном – она уже много дней не прекращалась, – мне что-то стало себя немножко жаль, и я начала фантазировать, будто я снова на пляже, в Калифорнии. Солнце было такое яркое и жаркое, песок такой теплый, а ты натирал меня кокосовым маслом.
Первой мыслью Старбака было, что это объясняет путаницу в сигналах. Прочесывая мириады наугад выхваченных мыслей жителей Земли в поисках связи с Венецией, штат Калифорния, он каким-то образом ворвался в романтические грезы этой девушки.
Вторая мысль была, что, похоже, его теория изменения формы все-таки не потерпела краха. Как ни поразительно подобное совпадение, но Черити мечтала именно о мужчине, как две капли воды похожем на него. Вот почему и не возникло необходимости в изменении формы.
Его третьей и наиболее интригующей мыслью стала мысль о себе самом, натирающем кокосовым маслом тело Черити Прескотт. Старбак, уловив милую картинку, возникшую в ее сознании, внезапно подумал, что его оппоненты, возможно, правы и он действительно полон атавизмов.
– Звучит чудесно, – сказал он.
– Не понимаю, зачем я тебе это рассказываю, – пробормотала Черити скорее себе, чем ему. – Наверняка все дело в этих чертовых вспышках. Нет, правда, надо рассказать Дилану о том, как по-дурацки в последнее время все себя ведут, и я в том числе.
Краска, вызванная отнюдь не морозным воздухом, вдруг залила щеки Черити. Какого черта ей взбрело в голову делиться такими интимными вещами с совершеннейшим незнакомцем?
Но его все же нельзя назвать незнакомцем. В конце концов, как это ни странно, он же ей снился.
– Ты веришь в телепатию? – спросила Черити.
– Конечно, – мгновенно ответил Старбак. Наконец-то, с величайшим облегчением подумал он, знакомая тема.
– А я никогда не верила, – призналась она. – Если не считать некоторых общих с Диланом мыслей. Но идею телепатии я никогда не принимала. Частично, наверное, потому, что я родилась и воспитывалась в Мэне, а мы, Господь не даст соврать, народ чрезвычайно практичный. Но тогда как же объяснить тот факт, что я думала о тебе в тот самый момент, когда ты нуждался в моей помощи? Как будто между нами возникла странная мысленная связь.
Она отважилась бросить на него быстрый взгляд.
– Ну как, по-твоему, не пора ли отправить меня в желтый дом?
Этой идиомы не было на дисках Джулианны, но прежде чем переводчик уловил его растерянность и помог с расшифровкой разговорного выражения, Старбак уже догадался о его смысле.
– Вовсе нет. Во Вселенной бесконечное множество нерешенных проблем. – Однако благодаря ему теперь одна из них решена – проблема межгалактических путешествий без космических кораблей.
– Может быть, и так, – неохотно согласилась Черити. Мысль была еще слишком неожиданной и смутно тревожной, чтобы с легкостью принять ее.
Она замолчала, погрузившись в собственные мысли, которые Старбак мог бы легко прочитать, но не стал, решив, что Черити, спасшая ему жизнь, имеет право на тайны.
В обычных обстоятельствах Старбак ни за что не вторгся бы в частные мысли другой личности без приглашения. Подобное нарушение этикета было совершенно несвойственно сарнианам.
Всю жизнь он усилием воли сдерживал свои телепатические способности. Иногда даже слишком большим усилием, волновалась его мать-землянка. Но вопреки всем благим намерениям иногда Старбак терял над собой контроль.
Так произошло и в случае с этой девушкой. Он приписал свою непреднамеренную нескромность критическому состоянию, в котором находился вчера, и поклялся в будущем держать себя в руках.
От жаркого огня аромат ее духов заполнил всю комнату, как в оранжерее его матери.
Старбак маленькими глоточками отхлебывал кофе, впитывал соблазнительный запах и думал, что Касл-Маунтин в штате Мэн хоть и не Калифорния, но ничуть не хуже.
РАЗДАВШИЙСЯ СО СТОРОНЫ ЛЕСА скрежещущий звук нарушил утреннюю тишину.
– Должно быть, Дилан, – сказала Черити.
Она поднялась, подошла к окну, отдернула белые с голубым шторы и всмотрелась в завесу падающего снега. Кот взглянул на нее со смутной надеждой, но, видимо решив, что полакомиться не удастся, потянулся на коленях у Старбака и снова погрузился в сон.
Шум приближался. Мгновение спустя две фигуры – одна ярко-оранжевая, другая черная, – восседающие верхом на черной машине, напомнившей Старбаку реактивный велолет, резко затормозили недалеко от дома.
– Вот дурень!
– Что случилось?
– Он притащил с собой Ванессу.
– Ты не любишь эту Ванессу? – Ему не понадобилось читать ее мысли – морщинки залегли в уголках ее розовых губ, перерезали лоб.
– Не очень, – призналась она с видимой неохотой. – Хотя, если говорить откровенно, для этого у меня нет ни малейшего основания. Со мной она всегда вежлива и, кажется, действительно любит брата, но в ее присутствии, когда бы она ни появилась здесь, мне не по себе… – Черити покачала головой. – Нет, ты в самом деле решишь, что я ненормальная.
Если все так, как она говорит, решил Старбак, то это и в самом деле нелогично – невзлюбить подругу своего брата. Но собственный опыт научил его, что хотя интуиция не всегда разумное чувство, однако пренебрегать им не следует.
– Ты, видно, очень любишь брата, – сказал он.
– Обожаю, – отозвалась Черити. – Люблю больше всего на свете. И искренне желаю ему завести свой дом с любящей женой и дюжиной маленьких гениев.
– Но не с Ванессой.
– Нет. Только не с Ванессой. – Черити вздохнула и взглянула на него с кривоватой усмешкой. – Лично на меня, даже делая скидку на эксцентричность ученой дамы, все равно плохо действуют ее флюиды.
