- Зачем? Почему бы просто не возвратиться...
- А разве вам хоть чуть-чуть не любопытно, мисс Реджис? Разве вы хоть немного не устали от того человека, на другом конце веревочки, дергающего ее, когда ему только вздумается? Не хочется ли вам самой потянуть за нее?
- Что мы будем делать?
- Забавно, - сказал я. - Эта стена могла быть из кирпича или бетона - или из стальной пластины. Но это всего лишь сосновые доски. Это выглядит почти как приглашение сломать их. - Я убрал револьвер и наклонился, чтобы проверить нижние концы досок. Щель под ними позволяла просунуть руку. Я потянул, дерево сначала сопротивлялось, но затем треснуло и сломалось. Я выбросил отломившиеся куски и прошел через дыру в конференц-зал, который выглядел совершенно таким же, каким я видел его в последний раз - причудливая спиральная люстра и прочее.
- Мы все ближе, - сказал я.
Я прошел вокруг длинного стола к двери, через которую входил последний раз, потянул ее... и снова оказался в своем номере гостиницы со всеми его атрибутами; обоями, покрытыми пятнами, эмалированным тазом с отбитыми краями, сломанной роликовой шторой и пружинным матрацем. Дверь, через которую я проник в номер, в предыдущем воплощении была дверью ванной.
- Не удивительно, что эти парни вошли так запросто, - сказал я.
- Тебе знакомо это место? - спросила мисс Реджис и вплотную подошла ко мне.
- Тут все и началось. Вся моя жизнь. До этого - ничего. Ни дома, ни прошлого. Только множество непроверенных предубеждений, которые необходимо проверить. - Я сделал шаг к двери в холл, она распахнулась, и покрытый перхотью человек ворвался в номер, держа в руках самый большой дробовик, который я когда-либо видел, направив его мне прямо между глаз. Дульный срез выглядел достаточно широким, чтобы в него можно было въехать на маленьком грузовике. Для того, чтобы убедить меня, что время слов прошло, никаких слов не потребовалось. Я прыгнул в сторону, когда дробовик загрохотал и отколол штукатурку на стене позади того места, где я только что стоял. Рыжеволосый что-то закричал, девушка заплакала, а я мгновенно подтянул ноги и стал поворачиваться, но пол, казалось, вздыбился подо мной, как палуба тонущего лайнера. Я замер и наблюдал, как завертелся и исчез потолок, затем другая стена - ничего особо зрелищного, обыкновенный приятный легкий аттракцион. Мимо проплыл Рыжеволосый, затем девушка, двигаясь уже быстрее. Я слышал, как она звала: "Флорин, вернись".
Довольно долго эти слова продирались, сквозь серый туман туда, где раньше были мои мозги. "Вернись", - сказала она.
Это была неплохая мысль. Раньше я отправлялся в "путешествие", но, может быть, теперь мне не следует уходить - а стоит сражаться. Мир кружился, как вода в ванне, готовая к последнему долгому нырку в трубу, и неожиданно до меня дошло, что если я уйду с ней, в этот раз это будет навсегда.
Вдруг я почувствовал давление с одной стороны. Это подойдет в качестве пола. Я постелил его под себя, возвел стены и крышу, удерживая их одним усилием воли, и рев затих, и мир прекратил кружиться. Я открыл глаза и увидел, что лежу на спине посреди величайшей в мире автомобильной стоянки.
Мертвенная, плоская, белая, как сахар, бетонная поверхность, разграфленная линиями на клетки со стороной в 50 футов, простиралась до самого горизонта. Это все, что здесь было. Ни зданий, ни деревьев, ни людей. И небо цвета бледной сверкающей лазури, без облаков, без видимого источника света.
Голоса раздались с неба.
- ...сейчас! Выполняйте аварийные процедуры, черт побери. - Это был пронзительный голос Носатого.
- Я пытаюсь... но... - Это Круглолицый.
- Сейчас не время для ошибок, ты, кретин!
- Я не могу... не получается...
- Эй, прочь с дороги!
- Говорю тебе, я включил стирающий контур! Ничего не произошло. Он...
- Что - он? Не болтай, идиот! От него ничего не зависит! Я контролирую эксперимент!
- Ты? Действительно ты? Уверен? Ты уверен, что нас не перехватили, не одурачили?
- Черт тебя возьми, отключи энергию! Все отключить!
- Я отключил, вернее, попытался. Ничего не произошло!
- Заткнись, черт тебя побери. - Голос Носатого сорвался на визг. В это же самое время боль в моих кистях, лодыжках и груди поднялась до крещендо, огненные оркестры резали меня на части; и вдруг раздался гром, небо треснуло и упало, окатив меня заостренными кусочками, которые задымились и исчезли, а я лежал на спине, привязанный ремнями, и смотрел на прямоугольную бестеневую операционную лампу в маленькой комнате с зелеными стенами; человек, которого звал Носатый, нагнулся надо мной.
- Ну, черт меня побери, - сказал он. - И после этого он все еще жив!
XXII
Какой-то человек с седыми волосами в белом халате и человек с перхотью в пыльной спецодежде подошли и посмотрели на меня. Наконец кто-то отстегнул ремни и снял что-то с моей головы. Я сел, чувствуя головокружение, и мне протянули чашку с чем-то, что имело ужасный вкус, но, видимо, должно было помочь. Действительно, головокружение прошло, оставив мне в подарок тошноту, привкус во рту, тупую головную боль и боль в лодыжках, которая совсем не была тупой. Седой человек, которого звали, как я вспомнил (так вспоминают о давно забытых вещах), доктор Иридани, смазал каким-то бальзамом кровоточащие ранки. Остальные были заняты тем, что смотрели на показания приборов на большом, занимающем почти всю стену табло и тихо переговаривались.
- Где Сенатор? - спросил я. Мои мысли двигались медленно, как грузные животные по глубокой грязи.
Носатый оторвался от работы и нахмурился.
- Он шутит, - сказал человек с перхотью. Его звали Ленвелл Трейт, он был ассистентом.
Носатый - Ван Ваук - посмотрел на меня без каких-либо видимых эмоций.
- Видите ли, Барделл, - сказал он. - Я не знаю, какого рода идеи у вас возникли, но забудьте их. Мы располагаем юридически оформленным соглашением, подписанным при свидетелях. Вы пошли на это с открытыми глазами, вы получите все, что вам положено, но ни пенни больше, и это окончательно.
- Барделл - актер, - сказал я. Мой голос показался мне слабым и старым.
- Ты опустившийся бездельник, которого мы вытащили из канавы и дали возможность заработать, - прорычал Ван Ваук. - А сейчас ты воображаешь, что можешь получить больше. Но это пройдет. Твое здоровье не пострадало, поэтому не скулить.
- Не смейтесь надо мной. Док, - сказал я, беря его на пушку. - А как отключение энергии? Как насчет уровня Эты? Это заставило их замолкнуть на пару секунд.
- Где ты нахватался этих терминов? - спросил Круглолицый.
- Маленькая ящерица рассказала мне, - сказал я и неожиданно почувствовал себя слишком усталым, чтобы беспокоить себя играми. - Забудьте об этом; я просто пошутил. Нет ли у вас чего-нибудь выпить под рукой?
