— Как страшно всё вокруг: потолок низкий, окна большие, — Джордано с любопытством оглядел мастерскую.
— Да, а почему он говорит на русском языке? — спохватился Павел. — Он же итальянец.
— Машина учитывает языковой барьер и перестраивает центр речи на тот язык, который требуется, — пояснил Валерий.
Бруно, как и всех остальных, переодели в современный костюм, после чего Валерий внимательно оглядел синтезированных и вежливо обратился к Ломоносову:
— Михаил Васильевич, снимите, пожалуйста, парик, сейчас он не в моде.
Естествоиспытатель, покорно переодевшийся в приготовленный костюм, на этот раз воспротивился.
— Как же без парика? В нем теплее, он мне вместо шапки. И вид у меня почтеннее.
— У нас в помещении нормальная температура, вы не простудитесь. А парик лучше снять, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
Вторично Ломоносов не стал возражать и повесил парик на спинку стула.
Усадив всех напротив себя, ученый взволнованно сообщил:
— Дорогие друзья, вы находитесь в доме простого труженика науки, скромного изобретателя Валерия Буцкого, — он поклонился, подчеркнув, что это как раз и есть он сам. — С помощью особой машины «Син-ген» мне удалось воскресить вас из мертвых…
— А что, разве мы были на том свете? — прервал его недоуменным вопросом Пушкин.
— Да, вы, Александр Сергеевич, были убиты на дуэли Дантесом.
— Какой подлец! И он осмелился поднять на меня руку?
— Не волнуйтесь, вся мировая общественность вынесла ему всеобщее порицание, — поспешил заверить Павел.
— И я был мертв? — осведомился недоверчиво Ломоносов.
— Да. Вы умерли по болезни, — подтвердил Валерий. — Медицина в прошлые времена была очень слабо развита и не могла оказать человеку должного лечения. Но если вы сейчас чувствуете какое-нибудь недомогание, мы предоставим вам лучших докторов.
— Благодарю, пока у меня прекрасное самочувствие, — отказался естествоиспытатель.
— А каким путем закончил жизнь я? — поинтересовался Бруно. — Мне тут что-то говорили, но я не понял.
— Вы — хуже всех, в том смысле, что приняли мученическую смерть во имя истины. За утверждение, что вселенная бесконечна и наша Земля — не единственная обитаемая планета, инквизиторы сожгли вас на костре.
— Какие злодеи! Дикари, — фыркнул Бруно, повторив слова Павла по поводу своих палачей, как будто слышал их.
— Но в моем доме вы можете чувствовать себя в полной безопасности, — объявил Валерий. — Каждому из вас будет предоставлено по комнате. Живите, знакомьтесь с современной жизнью. Если что потребуется, сообщите мне, постараюсь удовлетворить ваши просьбы. Я провожу научный эксперимент, и в его целях нам лучше жить всем вместе. Хочу напомнить, что сейчас начало двадцать первого века. Конечно, я понимаю, что те знания, которыми вы располагаете, устарели, но к вашим услугам — радио, телевизор, компьютер, Интернет. Я научу вас ими пользоваться. С их помощью вы быстро восполните недостаток информации и приобщитесь к современной жизни без особого труда. А сейчас я покажу ваши комнаты, — и он повел их знакомить с домом.
Оставшись один, Павел метнулся к машине и торопливо нажал в определенной последовательности несколько клавиш. Внимательно следя за другом, он уловил, как и что он делал, и теперь смог воспроизвести это в его отсутствие.
Куб засветился, задымился, и в нем стал синтезироваться новый организм. Обрисовался изящный силуэт, плавные мягкие линии. Павел смотрел на куб горящими от нетерпения глазами, и по мере того, как очертания приобретали более материальные формы, лицо его делалось довольнее и довольнее.
— О, то, что нужно, — тихо промолвил он и потёр от удовольствия руки. — Какая славненькая.
В стеклянном кубе стояла прекрасная незнакомка в длинном белоснежном платье, с огромными темными глазами, очаровательной грациозной головкой, мягкими волнистыми волосами.
Павел ждал ее выхода с нетерпением, и как только грань куба приподнялась, галантно протянул незнакомке руку:
— Прошу вас. Осторожно, здесь ступенька.
Девушка сошла в комнату, придерживая пальцами подол длинного платья.
— Давайте знакомиться — Павел, — сразу же перешел в наступление журналист. — А вы, я знаю, Клеопатра. Жили в шестьдесят девятом году до нашей эры…
Он хотел добавить, что она — последняя царица династии Птолемеев, но решил, что об этом лучше умолчать во избежание неприятностей. Попробуй человеку сказать, что он — царь, и тот такого натворит — за два столетия не расхлебаешь. Впрочем, девушка не обратила внимания на его слова. Она обвела помещение черными очами и тоже довольно нелестно отозвалась о современном помещении:
— Какое мрачное и бедное жилище.
Солнце как раз зашло, и в мастерской действительно было темновато. Павел собрался, было, зажечь свет, но в соседней комнате послышались шаги. Он испуганно схватил Клеопатру за руку и потащил её за штору окна.
— Постойте пока здесь. Идет мой друг. Его необходимо подготовить к встрече с вами.
Девушка покорно встала за штору.
В мастерской появился довольный Валерий. Сверкая вдохновенным взором, он сообщил:
— Уложил всех отдыхать. Все-таки путешествие через века, я думаю, дает значительную нагрузку на организм. К тому же, адаптация требует четкого режима и правильной организации сна, отдыха и работы. Отдохнут, а там постепенно начнем вовлекать их в трудовую деятельность. Нет, какие люди, однако же! Какие люди! — восхитился он. — Меня просто распирает от любопытства: что же они создадут в новых условиях… Но что удивительного, все наши технические новшества восприняли как должное. Очень выдержанные, спокойные. Что значит — старинное воспитание… Час отдохнут, а потом ужин. Хочешь взглянуть, как они устроились?
— Успеем, — замялся журналист, намереваясь поскорей отделаться от друга и остаться наедине с царицей.
Но Валерий схватил его за рукав и потащил за собой, приговаривая:
— Уложил их на кровати. Спят, как дети. Ломоносов, правда, жаловался, что кровать узка, — он засмеялся. — Но что поделаешь, наша местная промышленность работает по усредненным стандартам, а он вон какой большой.
Они остановились перед первой дверью. Для наблюдения за испытуемыми, чисто из научных целей, Валерий вставил в каждое полотно дверей по оптическому «глазку», так что, находясь в коридоре, можно было свободно видеть то, что происходит в комнате.
— Здесь Пушкин, — сообщил ученый. — Ну-ка, посмотрим, уснул он или нет.
Оба прильнули к линзам.
Александр Сергеевич, в трусах и майке, сидел перед телевизором и с огромным интересом смотрел футбол. Некоторых футболистов он пытался поймать пальцами, но они выскальзывали из-под его руки и продолжали беготню по экрану.
