Христос, – пробормотал он.
Дэвид подскочил к Фрэнку, смотревшему через стол на то самое место, где недавно сидел Черчилль.
– Ты в порядке? – спросил Дэвид.
– Да, – тихо отозвался Фрэнк. – Наверное. – Он посмотрел на них по очереди и промолвил: – Спасибо вам.
– Мы можем ему доверять? – сказал Бен.
– Да, – ответил Фрэнк. – Я видел это в его глазах. Можем.
Дэвид заметил снаружи какое-то движение. Через лужайку к дому шли люди. Среди них он различил Наталию.
Машина ехала по дорогам Сассекса, пролегавшим в выемках, между высоких склонов с рядами деревьев наверху. Они проделали немалый путь, направляясь из Чартуэлла на юг: ранним понедельничным утром дороги были почти пустыми. Дэвиду вспомнилось первое путешествие в Бирмингем для встречи с Фрэнком. Это было всего две недели назад, а казалось, что происходило в другом мире. Тогда он еще работал в министерстве. Он подумал о рутине и укладе, о людях вроде Дебба и Хабболда. Осознал, каким чопорным и придавленным был, сам того не понимая, еще до гибели Чарли. Внутри все сжалось при мысли о Кэрол, о ее загубленной карьере и о смерти друга, Джеффа. Он сидел рядом с Наталией, чья близость согревала его. Дэвид посмотрел на нее, и она улыбнулась. Когда он увидел ее, у него отлегло от сердца. Теперь он снова ощущал желание. Почему сексуальное влечение, которое, Бог свидетель, мало беспокоило его долгие годы, вернулось? Не потому ли, как сказал Бен, что человек ищет утешения в пору опасности? Но в этом, Дэвид знал, было и нечто большее: он оказался, как и Наталия, оторванным от своих родных во времена, когда такая оторванность таит угрозу. Оторванным и одиноким.
После встречи с Черчиллем они отдыхали в Чартуэлле целый день. Из комнаты выходить не дозволялось, поэтому Дэвид не виделся с Наталией. Из-за двери слышался постоянный гул голосов, звонили телефоны, иногда кто-нибудь пробегал. С заходом солнца все окна снова завесили плотными шторами.
Вечером состоялся инструктаж с офицером, которого они прежде не встречали. На следующее утро, сказал тот, они поедут на машине в Брайтон. Им выдадут новый набор документов. Дэвид, Бен, Наталия и Фрэнк должны изображать родственников, едущих на погребение престарелой тети. Пока не будут завершены приготовления к их доставке на американскую подводную лодку, ждущую в Проливе, они будут жить в пансионате – в каком именно, пока не сообщили. Дэвиду и Бену предстояло играть роль кузенов, а Наталия становилась, по легенде, женой Дэвида – при таком акценте ее сложно было выдать за племянницу англичанки. Дэвид предположил, что Фрэнк едва ли способен сойти за чьего-либо мужа, а секрет Бена мог быть известен начальству, и поэтому его сочли неподходящей кандидатурой для этого. Сара, объяснил им офицер, уже в Брайтоне, и владельцы ее гостиницы извещены о предстоящем выезде группы. Саре об этом сообщат, но они должны делать вид, что незнакомы.
Из Чартуэлла они выехали в понедельник, 8-го числа, в девять утра, на большом черном «вольво». Как понял Дэвид, в Брайтон позвонили лишь накануне: пока Черчилль не принял решение, не было уверенности, что они вообще туда поедут. Возможно, Фрэнк в это самое время подвергался бы допросу или был уже мертв. Черчилль рассудил так отчасти потому, что Фрэнк пробудил в нем чувство чести; Дэвид гадал, не это ли стало основополагающим фактором, поворотным моментом. Он посмотрел на голову Фрэнка в зеркале: как и на остальных мужчинах, на нем были темное толстое пальто и черный котелок. Дэвид все еще удивлялся при мысли, что Фрэнк смог дать отпор Уинстону Черчиллю, заявить ему в лицо, что не откроет свой секрет.
– И что вы думаете о Черчилле? – спросил Бен у компании. – Я чуть со стула не упал, когда он вошел.
– Он очень стар, – сказала Наталия. – Я видела его вчера в коридоре и поразилась. Очень старый и очень усталый.
– Ему почти восемьдесят, – вставил Дэвид, подумав, что женщина права: Черчилль выглядит дряхлым, страшно перетрудившимся и усталым.
– Это рабочий класс несет на себе ношу борьбы с фашистами, – заявил Бен. – У руля должен стоять один из наших. Эттли или Бивен. Или Гарри Поллит.
– Черчилль возглавляет борьбу против фашистов с тридцатых годов, – спокойно возразила Наталия.
– Чтобы сохранить империю. Хотя сейчас даже ему ясно, что она обречена.
– Он понял, – сказал вдруг Фрэнк.
Бен посмотрел на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Он понял меня.
Повисла тишина – никто не знал, что ответить. Машина взобралась на вершину холма. Вдалеке на многие мили раскинулись холмистые низины, испещренные светлыми пятнами овец. Дэвид увидел море, синее, сверкавшее под бескрайним небом. Фрэнк потянулся вперед, глядя во все глаза, и улыбнулся.
Они подъехали к гостинице, оставив автомобиль на улице. Все четверо вышли и извлекли чемоданы из багажника, настороженно оглядывая узкую улочку. Стояла очень ясная и холодная погода, ветра не было. В конце дороги виднелось море, синее и совершенно спокойное. Бен подошел к Дэвиду и наклонился к нему.
– У нас не будет никаких проблем, связанных с твоей женой и Наталией, так ведь? – очень тихо спросил он. Дэвид повернулся и нахмурился. Бен твердо выдержал его взгляд. – Ты знаешь, о чем я. Вероятно, она ждет тебя внутри. Мы не можем позволить себе раздоров, пока не окажемся в безопасном месте.
Дэвид поднял свой чемодан.
– Не будет никаких проблем, – процедил он.
В сумрачном маленьком вестибюле гостиницы «Вид на Английский канал» Сары не оказалось – там была лишь усталая женщина средних лет за стойкой администратора. Мрачным тоном, будто он явился на похороны, Дэвид назвал их вымышленные фамилии. Он знал, что эта женщина – из Сопротивления, но мало ли кто мог их слышать. Она наклонилась через стойку и нервно улыбнулась.
– Все в порядке. Наш последний коммивояжер съехал. И на завтра брони никакой нет. Хотя соблюдать меры предосторожности стоит, просто на всякий случай.
– Моя жена здесь?
Администратор снова улыбнулась:
– Вы ее муж? Да. С ней все хорошо. Мы записали ее как миссис Хардкасл, вдову. О вашем приезде она не знает, нам велели не сообщать заранее. Вышла прогуляться. Она часто гуляет днем, чтобы не сидеть в комнате. К обеду вернется. – Женщина улыбнулась. – Это некоторая вольность с нашей стороны – позволять ей выходить. Но нам не хочется держать ее взаперти, у нее такой несчастный вид.
– Вам известно, сколько времени мы проведем здесь? – спросил Бен.
– Моего мужа сейчас нет. Он скоро вернется и, возможно, сообщит что-нибудь новенькое. Поднимайтесь наверх и
