Эрик никак не решался нарушить молчание, но он должен был спросить:
— А Джейми?..
Вместо ответа Кайла поднялась с дивана и вышла из комнаты; вернулась она с газетой в руках, которую отдала Эрику.
— На пятой полосе.
Эрик перелистнул страницы, пробежал глазами пятую полосу и нашёл нужную заметку в разделе «Районные новости».
В доме № 5 по Мерчент-стрит, в квартире 93, скончался Джеймс Питер Уайнорски, преуспевающий молодой человек, известный в восточном районе не только благодаря своим коммерческим успехам, но и безалаберным выходкам, многие из которых получили освещение у нас в разделе «ЧП». Труп был обнаружен после того, как соседи, напуганные громким звуком, похожим на выстрел, вызвали полицию. Работники правоохранительных органов взломали дверь и нашли мистера Уайнорски лежащим на полу своей комнату в луже крови. В голове, на уровне виска, у погибшего имелось огнестрельное ранение. В результате медицинского обследования выяснилось, что Уайнорски погиб на месте. Предварительная версия следствия — самоубийство. Предсмертной записки рядом с телом обнаружено не было, поэтому полиция рассматривает все варианты — от банкротства мистера Уайнорски до безответной любви…
— Банкротство? — сказал Эрик. — Безответная любовь? Самоубийство? Это не про Джейми… А ограбление твоей квартиры… мне почему-то кажется, что оно было инсценировано. Кто-то заметал следы… И связана ли с этим ограблением смерть Джейми? Чёрт, что же происходит, во что мы вляпались?
Он присел на краешек дивана и опустил голову на ладони.
— Эрик?
Кайла стояла перед ним и медленно расстёгивала пуговицы пиджака. Он протянул к ней руки, и она приняла их. Она села к нему на колени, и он сбросил с неё пиджак. А потом его губы встретились с её губами, и у них в головах словно что-то взорвалось, а после блаженно медленно растеклось, и им обоим стало до ужаса приятно. Его руки гладили её волосы, её пальцы расстёгивали его брюки. Они упали на диван и зашевелились на нём. Когда она сняла рубашку, он почувствовал неизбывную, непередаваемую нежность её кожи; её руки забрались к нему под футболку. Всё должно было произойти, сейчас или никогда…
И всё произошло.
На завтрак у них была яичница глазунья. Пока Кайла молча ела, отрезая вилкой маленькие кусочки, Эрик говорил:
— Сделаем так: мы вместе пойдём на работу. Даже если «Интертрейд» имеет какое-то отношение к ограблению твоей квартиры и смерти Джейми, мы не должны показывать, будто что-то подозреваем. Но при этом нам следует вести себя осторожно. Если тебя попросят сходить по какому-нибудь поручению, немедленно позвони мне — я буду тебя сопровождать. Мы должны держаться вместе, мы не имеем права потерять друг друга, как…
— …Джейми, — закончила Кайла.
— Главное — верь, мы найдём выход. Я не хочу зря тебя обнадёживать, но ночью я не мог сомкнуть глаз и думал над сложившейся ситуацией. У меня есть план. Надеюсь, всё получится.
— Мне так стыдно, что я спала себе мирно, в то время как ты придумывал план по спасению нас обоих.
— Глупышка… тебе надо было выспаться, ты очень многое пережила.
— А ты знаешь… знаешь, что несколько знакомых Джейми, работавших в «Интертрейде», тоже умерли? И везде — несчастные случаи и самоубийства: один прыгнул с крыши дома, другого задавил поезд… Джейми рассказывал мне. — Кайла замолчала.
Эрик встал, подошёл к девушке и погладил её по голове.
— Что бы здесь ни творилось, мы в этом разберёмся. И мы оба останемся живы. Ты слышишь? Всё будет хорошо. Слышишь, Кайла?
Она кивнула. А он рассказал ей свой план. Ему не хватало информации, но Кайла работала в «Интертрейде» дольше него и знала кое-какие вещи, о которых ей, скорее всего, знать не следовало. В частности, ей было известно, где находится пункт, откуда управляют камерами слежения, и однажды краем уха она услышала о подвальном этаже, ходить на который строжайше запрещено, под угрозой увольнения. Одна девушка тайком проникла туда и увидела внушительных размеров дверь и постового, охранявшего её. Через несколько дней эта девушка умерла — очередное самоубийство…
Перед тем как в последний раз отправиться на работу, они хотели оставить записки, в которых бы рассказывалось обо всём, что они узнали, но потом отказались от этой идеи: таким поступком можно как помочь людям, так и навредить им. Эрику и Кайле не было до конца известно, что происходит в здании «Интертрейда», и они не могли ставить под удар жизни ещё большего количества людей.
Родным и друзьям они решили ничего не рассказывать: те или не поверят им, или станут отговаривать. И то, и другое могло вызвать больш и е осложнения, которые были им совсем не нужны. Лишь одному своему общему знакомому, надёжному человеку, они сказали, что их ждёт некое опасное и важное мероприятие. Они просили его молчать и раскрыть секрет только в том случае, если они неожиданно пропадут, исчезнут. Пусть тогда всем близким людям станет ясно, что это был их осознанный выбор, что они никого не винят в случившемся. А если всё пройдёт хорошо, то они дадут о себе знать, как только выдастся возможность. Знакомый мало что понял, но помочь согласился…
— Жаль, что сегодня не Рождество, — неожиданно сказала Кайла.
— Почему? — удивился Эрик.
— На Рождество происходят чудеса, а чудо бы нам сейчас совсем не помешало…
…Эрик ещё никогда не чувствовал такую тяжесть на сердце, как сегодня. Надо было работать, хотя бы для виду, но дело совершенно не спорилось, мысли не просто мешали Эрику — они захватили его в плен и отпускать не собирались. Кое-как молодой человек доделал и отправил несколько отчётов. Он очень надеялся, что надзиратели — или кто там следит за успехами работников? — не обратят внимания на такое резкое падение его работоспособности. Впрочем, если сегодня всё закончится, это уже будет неважно. Всё будет неважно.
Один раз Эрик позвонил Кайле, чтобы узнать, как у неё дела. Девушка шёпотом ответила, что нормально; она ещё чувствует слабость, но ей уже гораздо лучше, она старается работать, не отвлекаясь на произошедшие события, хоть это и получается с каждой минутой всё сложнее. Эрик сказал, что она держится молодцом, и повторил, что всё будет хорошо…
Настало время обеда. Перед тем как выйти из офиса, Эрик набрал Кайле, и они договорились встретиться.
На сей раз еда в столовой не показалась им вкусной; ужасной они её тоже не сочли — они вообще не почувствовали её вкуса. Они смотрели друг на друга и автоматически цепляли столовыми приборами то, что лежало у них в тарелках. Это молчание ещё сильнее сплотило их, и если были какие-то сомнения в том, что план Эрика нужно претворить в жизнь, то они окончательно рассеялись. Под конец трапезы Эрик вдруг рассказал анекдот, и он показался Кайле таким смешным, что она даже выронила вилку. Девушка громко хихикала, прикрыв рот ладонью. На них стали оглядываться.
