А вот на то, что с транспортом из Хикари выйдет так же легко, ни Ройе, ни Огата, ни Хельга с Габо Пулей не рассчитывали. Оружейный завод в Хикари был собственностью клана Сога, охраной груза ведала служба безопасности клана, а там овечек не держали. Ройе полагался на два фактора: эффект внезапности и превосходство в численности. Точнее, на то, что ни одна посторонняя собака не знает о договоре между экологической полицией и имперцами, а стало быть – и помыслить не может за Ройе какое-то численное превосходство.
Вдобавок неизвестно было, кто появится раньше – караван из Хикари или торговец со станции Тэсса. Если первым прибудет торговец, все усложнится до предела. Штурм приземлившегося корабля – операция, не терпящая ни малейших сбоев и чреватая высокими потерями среди личного состава.
– А что будет, если они прибудут одновременно? – поинтересовался Дик, когда на командирском брифинге в катере его посвятили в детали плана.
– Молодец, правильно мыслишь, – одобрила его Хельга. – Будет полный… э-э-э…
– Крах, – подсказал Габо.
– Поэтому если получится совпадение по времени, станция "Биакко" задержит торговца, – добавил Ройе. – Есть тысяча причин, по которым садящийся корабль можно загнать обратно на орбиту еще на один оборот. Мы, конечно, рискуем тем, что они плюнут на сделку и уйдут в Лагаш. Но мы рискнем.
Значит, армейцы вовсе не так уж нейтральны, отметил себе Дик. Или исполнительный лист Ройе дает ему такие полномочия?
Он не стал приставать к Ройе с вопросами, потому что Ройе и все остальные были до предела заняты, а Дик – наоборот, тяготился вынужденным бездельем. Его пригласили в катер скорее как свидетеля – смотри, мы выполняем свою часть договора. А это значило, что ему не отвертеться от выполнения своей.
А ему чем дальше, тем больше хотелось отвертеться. Нет, он не боялся поединка с Нуарэ или Дормье, какими бы опасными противниками те ни были. Он не боялся неминуемого в этом случае разоблачения и вполне вероятной смерти. Но до сих пор ему не доводилось убивать людей, чья вина заключалась единственно в неправильном выборе работодателя. А теперь придется.
Возможно, именно поэтому появление каравана не вызвало в юноше ничего. Ему и Огате настоятельно посоветовали держаться в стороне от боя, но Огата явно сожалел об этом. Глядя на стычку в бинокль, он кусал губы, ругался себе под нос или выражал кому-то одобрение, словом – был душой там, где не мог быть телом. Дик же чувствовал себя так, будто его душа примерзла к этому валуну. Он понимал, что в долине гибнут люди, что все их дело может сейчас висеть на волоске, а ведь это – всего лишь промежуточный этап; что нужно хотя бы желать своим удачи – но его душу отделял от всего мира глухой прозрачный барьер, вроде звукопоглощающего силового поля. Ничто не проникало вовнутрь, ничто не нарушало тягостной дремоты разума.
Наконец Огата сказал:
– Готово. Пошли.
И Дик пошел за ним – слегка недоумевая, зачем он там нужен, но чувствуя, что не пойти будет нечестно.
Шесть траков стояли в колее, порыкивая моторами – потом головной тронулся с места и покатил вперед, в сторону поселка. За ним тронулся второй – Дику показалось, что он узнал в водителе Грегора. Следующий трак был подбит, и, развернутый чуть ли не поперек дороги, блокировал путь трем остальным.
– Четверо наших ранены, – сказала Хельга, появляясь откуда-то из-за камней. – Один тяжело. Двое убиты. Среди ваших потерь нет.
Она старалась никак не подчеркивать голосом это "наших" и "ваших". Слышно было, что старалась. Имперцы, неважнецки вооруженные и совсем бездоспешные, рисковали больше, чем люди Ройе – и об этом Хельга промолчала. Очень громко.
– Что с этой колымагой? – спросил Ройе.
– Сейчас отражатель поменяем! – отозвался откуда-то из-за машины Пауль.
– Время, время! – Детонатор развернулся к Хельге. – Ну что, восемнадцать человек мы оденем. Может, больше – если среди груза есть броня. Давайте, занимайтесь. Торговец сядет самое большее через шесть часов. Что скажешь, Северин?
– Обязательно было всех убивать?
– Дурацкий вопрос.
– Согласен.
– Даже успех не спасет нас от обвинения в измене, если выплывет наружу участие имперцев.
– А что ты тогда собираешься делать в Шоране? Валить всех, кто окажется во дворце?
– Во дворце в них никто не опознает имперцев. Конечно, если мы сейчас все сделаем правильно…
Заворчали роторы. Гусеница с лязгом соскользнула в снег и начала складываться кучкой. Два расколотых гранатой звена упали отдельно – как выбитые зубы. Дик прошел мимо Ройе и Огаты дальше – туда, где имперские пленные стаскивали в ряд тела убитых охранников и водителей.
Работники "Пункта-300" не видели имперцев, подошедших с моря на своих навегах: их разоружили и взяли под стражу экополицейские. Охранники каравана могли разглядеть на атакующих имперскую форму без знаков различия – и поэтому должны были умереть.
Дик посмотрел на Хельгу, которая, скрестив руки на груди, смотрела, как с убитых снимают полуброню – и подумал, что Баккарин, узнав об этой бойне, заснет совершенно спокойно. А Огата, наверное, нет.
– Тебе идет, – Габо Пуля, проходя мимо, хлопнул его по плечу. – Изящная и надежная штука. Я даже подумал было, что наш сеньор притащил сюда своего отпрыска. Если в грузе что-то и есть, то попроще. Серийного производства. Пойдем посмотрим.
Дик проследовал за ним к грузовику, подогнанному на площадку в центре поселка. Задние двери уже были распахнуты, и по аппарелям туда-сюда бегали ребята с "Фафнира", таская длинные плоские ящики со знакомой маркировкой. Плазменные ружья. Потом пошли длинные объёмистые ящики – энергоблоки.
Оружие дома Рива. Самая доходная экспортная статья. Война закончилась – а спрос все не падает.
– Брони, значит, нет… – вздохнул Габо, когда последний ящик вытащили наружу. – Ладно, это у нас не последний трак. Начальник, как делиться будем?
– Весь груз вам, – спокойно сказал Ройе. – И с корабля тоже. Потому что мы все равно никак его утилизовать не сможем.
Габо кивнул и повернулся к Дику.
– Похоже, ты поговорить со мной хочешь. Так, чтобы только в четыре глаза.
…Когда они остались одни в кухне диспетчерского домика. Дик долго не знал, как начать. Габо решил, что начать лучше всего с пива. Содержимое холодильника уже растащили, но у Пули была заначка: одна банка. Как гостеприимный хозяин, он протянул ее Дику. Тот промочил горло и, возвращая банку, выпалил:
– Я человека убил… позавчера.
– Наслышан, – отозвался Габо.
– Он был из тех, кто… ну, вы понимаете?
