Старик с утра возился в саду, часто останавливаясь передохнуть, утирая выступающий на лбу пот.
Он тоже ждал грозы, но небо лишь пару раз всплакнуло, даже пыль, и ту толком не прибило тяжелыми редкими каплями.
Стемнело быстро. Высыпали звезды. Он присел, глядя на них поверх высоченного забора, вот тут и схватила тоска за горло.
Когда человек начинает стареть?
Наверное, когда событий в памяти накапливается слишком много, и вот такими вечерами, в звездной тиши, они вдруг начинают выплескиваться за край, заставляя думать о прожитом и решать для себя: верно ли поступал? Мог ли иначе?
Пятнадцать лет назад Казимир принял трудное решение. Он не пошел на конфронтацию и не стал принимать участия в затеянном Глебом Стужиным фарсе, а поднял «Тень Земли» на орбиту. Сто семьдесят тиберианцев покинули планету, еще пятьдесят человек сформировали гарнизон удаленной базы, расположенной в глубине диких территорий, остальные приняли решение остаться в городе. Торн не препятствовал им. Решив не усугублять наметившийся раскол, спокойно «отошел от дел», сославшись на состояние здоровья.
Почему же он так поступил?
Ответ прост. В жизни Казимира было очень мало светлых моментов. Он родился и вырос на планете, затерянной в глубинах гиперкосмоса, плотно заселенной анклавами чуждых людям существ. Горя, войн, утрат и лишений хлебнул с избытком. Близких людей привык считать по пальцам одной руки. Знал истинную цену обманчивому спокойствию, ложным надеждам.
Но тут, на Земле, душа постепенно оттаяла. На его глазах произошли фактически невероятные события: в смешанных семьях, у людей из разных Вселенных, родились дети. Не без вмешательства высоких технологий, конечно, но факт остается фактом: ростки любви пробились к свету наперекор всему.
Нет, он не пошел на попятный, не изменил тяжелому жизненному опыту, который подсказывал: Утопия беззащитна. Вокруг – неизученный космос, откуда в любой день может обрушиться беда.
Но как он мог поступить иначе? Привести на улицы города боль, страдания, страх? Позволить детям заглянуть в глубины пропасти, на дне которой была выкована его душа?
Нет. Нельзя решать спор о путях развития такими способами. Но и оставлять Землю беззащитной он не собирался.
Рука потянулась к коммуникатору. По привычке – она ведь вторая натура.
– Яна?
Связь сбоила. Потрескивали помехи.
Ответ вполне предсказуемо пришел по сети технологической телепатии.
– Привет, пап, – откликнулся мысленный голос приемной дочери. В нем прозвучала вопросительная интонация.
Старик переключился на модуль «технотелп». Помехи мгновенно исчезли, в сознании возник дорогой сердцу образ.
– По Андрюшке соскучился, – прямо заявил он. – Привезешь?
– Завтра утром. Сегодня поздновато уже. Да он и сам к тебе просился. Но, говорят, фокарсиане снова объявились?
– Наплюй, – веско ответил старик.
– Ладно. Часам к девяти приедем, – согласилась Яна. – Мне на острова надо по делам. Как раз по пути.
* * *
Спать не хотелось совершенно.
Когда годы берут свое, начинаешь иначе смотреть на привычные явления.
Слегка прихрамывая, Казимир Торн прошел извилистой, вымощенной диким камнем дорожкой, требовательным щелчком пальцев подозвал серва.
– Чаю завари, – буркнул он, а сам свернул в заповедный уголок сада, где росли две реликтовые сосны, а под их разлапистыми, пахнущими хвоей кронами в таинственном ночном сумраке угадывались очертания беседки. Внешне ничем не примечательное летнее сооружение окружали глубоко вкопанные в землю эмиттеры силового поля – оно тускло вспыхнуло, пропуская человека.
Словно шагнул из одной реальности в другую.
Внутри неказистой постройки, вопреки ее традиционному предназначению, не нашлось деревянного столика и грубо сколоченных вдоль стен скамеек. Здесь высились блоки кибернетических систем, стояло пилотажное кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Текстоглифы на сенсорных панелях светились, будто огненные руны. Особняком расположился модуль дальней космической связи, подле него, прислоненная к стене, стояла штурмовая винтовка системы Ганса Гервета. Ее изрядно потертый волокончатый приклад говорил о нескольких поколениях владельцев.
Казимир сел в кресло, достал из нагрудного кармана удивительный артефакт: древние механические часы, с исцарапанным корпусом, без ремешка.
В мире, где он родился, не работали сложные кибернетические устройства. Казимир с юности привык обходиться простыми вещами, а теперь вот всю жизнь при желании можно уместить в одном микрочипе величиной с маковое зернышко…
Бережно положив часы на скошенную приборную панель, он коснулся запястья, активируя кибстек, не торопясь, просмотрел последние сообщения.
Полученную им информацию можно было обобщить одной фразой: «В границах Солнечной системы все спокойно».
Не верил он таким выводам. Пусть минуло четверть века со дня последней космической битвы, выросло новое поколение, но вокруг – бескрайний, неизведанный космос. Миллиарды звезд и планет, где протекают события, о которых мы не знаем, потому что закупорились в границах Солнечной системы.
Взгляд снова зацепился за секундную стрелку, уголки губ слегка опустились – невеселая усмешка исказила черты. Мгновенье за мгновеньем уносились в прошлое. И ни одного из них уже не вернешь. В молодости подобные мысли просто не приходили в голову, а теперь Казимир четко осознавал: движение стрелки превратилось для него в обратный отсчет.
Отогнав навязчивые мысли, он принялся за работу.
«Завтра приедет Андрюшка, – думал старик, открывая подсистему боевого планирования, – и тут станет шумно, светло…»
Заработал модуль дальней космической связи. В цифровом пространстве, окружившем тиберианца, появилось голографическое изображение Марса.
Конвой, состоящий из десяти крупных астероидов, двигался курсом к Земле. Каменные глыбы, изрезанные структурами давно покинутых рудников, вскоре станут основными узлами противокосмической обороны планеты.
Два фрегата, «Альбион» и «Центавр», восстановленные тиберианцами, сопровождали астероиды на пути к лунным орбитам, управляя действиями технических носителей, буксировавших в своих захватах малые небесные тела.
Завтра они прибудут в точку назначения, к складам лунной базы РТВ.
Сделав необходимые пометки, он отпил глоток давно остывшего чая.
Глухая тоска вновь укусила. Вскоре «Тень Земли» покинет Солнечную систему, отправится к далеким звездам, но ему уж не суждено командовать крейсером. Догорел…
Он отключил системы, вышел на свежий воздух, запрокинул голову и долго смотрел на яркую точку, скользящую по небосводу на фоне Млечного Пути.
* * *
Раннее утро рассыпалось беззаботным щебетом птиц.
Лучи восходящего солнца подкрасили купол суспензорной защиты розоватым оттенком, ночная мгла таяла, наступал новый день – тревожный, несущий острые оттенки неопределенности будущего. Чувство уже позабытое и оттого еще более резкое, неприятное. Жизнь снова ушла на излом – Глеб Сергеевич Стужин как никто другой понимал зловещий смысл внезапных ночных событий.
Он вышел из здания администрации. Флайкар и две машины боевого сопровождения ждали у крыльца.
– За город. Двадцатый километр трассы «океан», – коротко распорядился он, заняв место пассажира.
Вскоре колонна миновала периметр, и машины резко увеличили скорость. Недавно отремонтированная дорога вела к побережью. На архипелаге островов располагались разнообразные агротехнические фермы, и навстречу попадалось много грузовых флайкаров.
На двадцатом километре не было никаких указателей. Отсыпанный гравием проселок уводил в чащу леса. За время пути Глеб Стужин не проронил ни слова. Смотрел в окно на проносящиеся мимо пейзажи, а щеки постепенно заливала смертельная бледность.
Хищные лианы, обрубленные лазером, расступались просекой.
Вскоре машины остановились подле мощных ворот. Когда-то здесь совершил аварийную посадку один из космических кораблей, защищавших Землю во время войны с фокарсианами, – теперь от него остался лишь фрагмент шлюза да часть обшивки, образующая забор.
– Ждите тут. – Глеб Сергеевич подошел к воротам, осмотрелся в поисках интеркома, но ничего подобного не обнаружил.
Тем не менее прибытие гостей не осталось незамеченным. Мягко отработал хорошо отрегулированный механизм. Четыре клиновидных сегмента раздались в стороны, открывая вход.
Стужин перешагнул порог. Он никогда не бывал тут раньше и сейчас остановился, с удивлением осматриваясь. «Ну, прямо райский уголок посреди смертоносных джунглей», – промелькнула мысль. Неприятный холодок стянул кожу мурашками. Неужели предвиденье обмануло и Торн действительно отошел от дел? Трудно поверить, но тщательно распланированные клумбы, вьющиеся между ними дорожки, диковинные цветы, кустарники и деревья нашептывали, шелестя листвой: тут живет человек, давно отрешившийся от мирской суеты.
