Чейн с сомнением поджала губы.
— Отец был очень упрямым.
— Когда-нибудь ты узнаешь правду.
Чейн удивилась.
— Правду? О чем?
— С течением времени ты все узнаешь.
Стол накрывали Вольнадуна и Сараван, две девушки аоски, которые добились чести работать в большом доме. Кухней в Морнингсвейке заведовала Гермина Лингоет, двоюродная сестра Келс и Чейн, которая, как и домоправительница Рейона Верлас Маддук, считала себя членом семьи, а не служанкой. Обед проходил в подавленной атмосфере, вызванной происшествием с Джорджолем. Только Элво Глиссам, со своей врожденной интеллигентностью, поддерживал беседу. Кургеш поддержал его, рассказав несколько анекдотов из жизни эрьинов.
Так прошел обед. Джулио и Кургеш без предварительной договоренности встали, вежливо поблагодарили за обед и удалились. Келс, Чейн и Элво остались в приятной прохладе в тени деревьев. Чейн сказала:
— Обед кончился, и Муффина снова не допустили в Большой Холл. Интересно, о чем он сейчас думает?
— Дьявол побери этого Муффина, Джорджоля, Серого Принца, как бы он ни называл себя, — раздраженно сказал Келс. — Пусть он убирается в Олань, где сможет присутствовать на всех приемах ауткеров.
Элво осторожно заметил:
— Он очень самолюбив, чтобы не сказать больше.
— Он сумасшедший, — заявил Келс. — Мания величия, психопатия, истерия.
Чейн смотрела на саванну.
— О чем он говорил, когда упомянул об армии, которую ты собираешь?
Келс угрюмо хмыкнул.
— Его шпионы рассказали ему больше, чем знаем мы сами. Большая армия — это всего лишь несколько листов бумаги. Герд и я разработали план, который хотели бы пока сохранить в тайне.
— Меня не интересуют ваши тайны.
— В общем-то это не тайна. Это очевидный шаг, который мы должны были бы сделать уже давно: политическая организация. Герд и я разрабатываем хартию организации.
— Это сложное дело, — сказал Элво. — Вы, должно быть, страшно заняты.
— Кто-то должен начать. Мы обзвонили домены, и все без исключения поддержали нас. Джорджоль несомненно слышал об этом и решил, что мы организуемся для военных целей.
— И он прав, — сказала Чейн.
Келс кивнул.
— Мы хотим защищать себя.
Элво осторожно спросил:
— А как насчет Мулла? Разве он не управляет землями, племена которых подписали Договор?
— Формально — да. В действительности же нет. Мулл занимается своими делами, мы — своими.
Элво Глиссам сидел молча. Чейн испустила печальный вздох.
— Все кажется таким хрупким и непрочным. Если бы мы чувствовали, что Монингвейк наш по праву!
— Он наш до тех пор, пока мы сами не отдадим его, не выпустим из рук. Но этого не случится!
Чейн и Элво ехали на криптидах.
Келс настоял на том, чтобы они взяли оружие и двух аосов для охраны. Чейн сначала возражала, но чем дальше они удалялись на юг к Скау, тем больше она начинала понимать, что предосторожность Келса не была излишней. Она сказала Глиссаму:
— Мы здесь недалеко от вражеской территории, так что всякое может случиться.
— Я не против.
Они остановились в тени Большого скау — двухсотметрового каменного пика серо-розового цвета. Морнингсвейка отсюда не было видно. Его скрывала могучая листва столетних дубов. Слева вдоль горизонта тянулась темная полоса Магического леса. На западе виднелась река Чип-Чап, которая, петляя вдоль долин, несли свои воды к большому озеру.
— Когда мы были маленькими, — сказала Чейн, — мы часто приезжали сюда на пикник. Мы искали здесь турмалины. Именно здесь на Келса напал эрьин.
Элво осмотрелся.
— Именно здесь?
— Я искала камни, а Муффин и Келс полезли на утес. Эрьин выскочил из-за скалы и полез за мальчиками. Он схватил Келса и стащили его вниз. Я услышала шум и побежала на помощь, но Муффин уже выстрелил, и эрьин упал как раз на то место, где ты стоишь. Прибежал Киргеш, перевязал раны Келса и отвез его домой. Муффин же стал героем почти на неделю.
— А потом?
— О, большая ссора. Меня выслали на Таккиль, а Муффин сбежал к диким племенам и стал Серым Принцем.
Чейн осмотрелась.
— Теперь мне здесь совсем не нравится. Бедный Келс…
Элво боязливо оглянулся.
— Эрьины часто бывают здесь?
— Они охотятся за нашими стадами, но аосы прекрасные охотники и великолепно выслеживают эрьинов. Эрьины быстро поняли это и держатся теперь подальше.
Вернувшись в Морнингсвейк, Чейн и Элво увидели на посадочной площадке старый Дэйси Герда Джемаха. Сам Герд и Келс сидели в библиотеке и даже опоздали на обед в Большой Холл. В соответствии с обычаем, все были одеты в вечерние костюмы. Чейн надела темно-зеленое платье и уложила волосы так, как укладывают их морские нимфы Фаристана. Огромный изумруд сверкал в ее волосах.
Рейона и Хермина уже успели поесть и теперь за огромным столом сидели четверо, которые прошли четыреста миль после крушения самолета. Прихлебнув вино, Чейн откинулась на спинку кресла и сквозь полузакрытые ресницы рассматривала мужчин.
Она старалась считать их незнакомыми ей и оценить каждого объективно. Она подумала, что Келс выглядит старше своих лет. Он никогда не приобретет величественного вида, какой был у его отца. Лицо его было острым, горькие морщины искривили рот.
Элво Глиссам, напротив, выглядел легкомысленным и веселым, не имеющим никаких забот. Герд Джемах сегодня выглядел на удивление элегантно. Он повернулся к Чейн, и их взгляды встретились. Чейн, как всегда, почувствовала вызов, антагонизм в его взгляде. Герд тут же опустил взгляд в кубок с вином. Чейн была приятно удивлена тем, что Герд заметил ее присутствие, хотя все эти годы он ее просто не замечал.
— Хартия уже пошла по доменам, — сказал Келс. — Если ее все одобрят, а я уверен, что так и будет, мы станем политической силой.
— А что, если ее не одобрят? — спросила Чейн.
— Маловероятно. Мы обговорили ее со всеми.
— А если кто-либо все же потребует изменений?
— Мы предложили только первый шаг. В дальнейшем нужно будет разработать более детальный документ.
— Значит, сейчас вы должны ждать. Сколько?
— Неделю или две. Может, три.
— Достаточно долго, — сказал Герд, — чтобы мы могли попытаться найти юмор шутки Утера Маддука.
Элво Глиссам сразу заинтересовался:
— А как вы собираетесь делать это?
— Проследовать по его пути. Где-нибудь по дороге мы увидим, что его так позабавило.
— А как вы собираетесь делать это?
— Проследовать по его пути. Где-нибудь по дороге мы увидим, что его так позабавило.
