Джек Вэнс - Серый принц

— Вы, члены Мулла, легко распорядились нашей собственностью, решив отдать ее ульдрасам в силу ваших этических взглядов. Теперь докажите свою целостность — отдайте все, что вы имеете, морфотам!

Самадзен печально улыбнулся.

— Прямо сейчас? Сегодня?

— В любое время, пока вы считаете, что мы должны повиноваться вашему эдикту.

В зале поднялся шум.

Одни протестовали, другие аплодировали, поддерживая Джемаха.

Наконец Самадзен навел порядок.

После короткого совещания с членами Мулла Самадзен обратился к Келсу и Джемаху.

— Я чувствую, что вы поймали меня на удочку казуистики, но пока не могу опровергнуть вас.

Аделис Лэм закричала:

— Эти бароны не только силой захватывают земли, но и посягают на основы нашей этики!

— Совсем нет, — ответил Джемах. — Ваша этика просто не может устоять против реальной жизни, потому что она основана на абстракциях. Ведь все, что вы здесь услышали, это не местный конфликт, он существует во всей галактике. Очень мало планет, которые не были заселены аборигенами, когда туда пришли люди. Так что это для вас урок истории, хотите вы этого или нет.

— Стоны народа, потерпевшего поражение, всегда тщетны, — сказал Келс.

Самадзен неодобрительно покачал головой.

— Мне не нравится все это. Благоденствие человеческой расы не должна основываться на грубой силе.

Джорджоль снова расхохотался.

— Эх вы, члены Мулла с овечьими мозгами! Почему бы вам не распространить свой эдикт и на себя?

— Только когда вся вселенная будет управляться единым законом, тогда ваши идеи получат жизнь. Но пока есть человек, племя, нация, планета — они должны быть готовы к обороне своей собственности.

Самадзен обратился к членам Мулла:

— Я выдвигаю на голосование эдикт об уничтожении доменов на Уайе. Кто за?

— Я, — сказала Аделис Лэм. — Я редемптионистка и никогда не перестану быть ею.

— Кто против? Одиннадцать голосов, включая и мой. Эдикт не принят. Заседание окончено.

Джорджоль стремительно вышел из зала, тога обвивалась между его длинных ног.

Келс, Герд и Чейн пошли за ним.

На перекрестке Джорджоль остановился.

Дорога в одну сторону вела к племенам неподчинившихся, в другую — к космопорту.

— Как он ненавидит нас! — прошептала Чейн. — И подумайте! Ведь мы сами подкармливали эту ненависть, презирая его, не допуская в дом. И теперь мы сами расплачиваемся за это. Это урок для всех нас.

Келс помолчал, затем сказал:

— Ты говоришь на языке Олани, а не Уайи. В твоих словах есть блестки истины, но не все они правда.

— Сколько людей, столько реальностей, — сказал Джорджоль. — В Суанисете за мой стол может сесть любой, независимо от одежды или цвета кожи.

Келс хмыкнул.

— В Морнингсвейке тоже. Я полагаю, что отец был слишком догматичен.

— Вот идет Джорджоль, который хочет попробовать себя на другой планете, — сказал Джемах.

Джорджоль действительно повернул на дорогу, ведущую в космопорт.

Они трое пошли по авеню Харанотис к прибрежному отелю.

Высокий забор отделял улицу от реки, где жили морфоты.

Один морфот, сидевший на коряге, сделал им неприличный жест и соскользнул в глубину.