– А чего так? – спросил Гарик, останавливаясь рядом с девушкой.
– Неохота всю жизнь на цырлах стоять, как она. Да и потом, все эти усиления, дежурства… Я с пяти лет дома одна оставалась. Мы тогда в милицейском общежитии жили, там через стенку, в соседней комнате, наши друзья были, но все равно, знаешь… Не то, чтобы страшно, но так грустно и тоскливо.
– И этой ночью ты тоже не хочешь быть одна, – сказал Гарик, глядя на Риту.
Девушка медленно кивнула. Гарик обнял ее и поцеловал в шею, в то место, где под ключицей билась жилка. Рита закрыла глаза.
– Только у меня… ты знаешь… это, ну… – пробормотала она.
– Тебе это мешает?
– Вообще-то нет, – усмехнулась Рита. – Но я подумала, что, может, ты брезгуешь… А то подумаешь, что я тебя динамлю…
– Я брезгую только в одном случае, – сказал Гарик. – Когда девушка меня не хочет.
– Я хочу тебя, – сказала Рита. – Знаешь, что мы сделаем?
– Что?
– Пойдем в баню. Дядя Миша наверняка топил сегодня, посмотрим, может, еще не остыла. Он ее не закрывает, мало ли, я захочу помыться сходить.
– Мне нравится ваш план, мистер Фикс, – сказал Гарик.
* * *
Орешек осторожно приоткрыл дверь и выглянул в кухню. Там никого не было, кроме кошки. Мурка сидела на половике воле двери и внимательно смотрела, как ветер колышет занавеску на открытом окне. Заметив движение, кошка недовольно покосилась на парня и вернулась к созерцанию.
– Ушли, – сказал Орешек, оглядываясь. – В баню.
Парень посторонился, пропуская Лену.
– Что за мания у всех такая сегодня, – сказал Орешек недовольно, глядя на окно. – Везде окна нараспашку! Ведь не май месяц!
– Уфф, ну и горазд же Гарик зубы заговаривать, – сказала девушка. – Не то, что все вы – сразу под юбку руками лезть. Учись, пока он жив.
Орешек сморщился, как будто раскусил что-то кислое, но ничего не сказал. Лена критически осматривала разнокалиберные пальто и куртки, висевшие на крючках у двери. При мысли о том, чтобы выйти во двор, к заветной будочке, в одном платье, девушке сразу вспоминалась героическая смерть генерала Карбышева. С другой стороны, идти в своей шубе не хотелось. Лена опасалась уронить ее в зловещее отверстие. До весны не выловить будет.
Девушка остановила выбор на черном тулупе овчиной наружу. Он показался Лене самым теплым, и, что немаловажно, самым целым.
– Схожу пока пописаю, – сказала она, снимая тулуп с вешалки. – Накупили пива, блин…
– Дай-ка я за тобой поухаживаю, – сказал барабанщик и отобрал у Лены тулуп.
– О! Королева в восхищении, – хмыкнула Лена, засовывая руки в рукава.
– Ну, я пошла, – сказала она.
– Давай, валяй, – ответил Орешек.
– Кстати, и тебе рекомендую, – заметила Лена. – Когда они вернутся, еще долго не высунуться будет. Ты же знаешь Гарика, он любит и после этого поговорить.
Барабанщик знал.
– Я вон в окно, – ответил Орешек.
– Везет вам, – вздохнула Лена. – А у нас пися встроенная…
Она посмотрела на Орешка просительно.
– Димочка, пойдем со мной, а? Там холодно, волки…
– Какие волки? – проворчал барабанщик. – Центр города.
– Серые, – сделала большие глаза Лена. – Ну пойдем, пожалуйста.
– Ладно, только быстро, – сказал Орешек и напялил первую подвернувшуюся под руку куртку.
Лена посмотрела на него, на себя, и хмыкнула.
– Картина неизвестного художника «Бегство французов из Москвы»! – торжественно сказала она.
– Ты давай, двигай, – сказал Орешек хмуро. – А то будет сейчас нам картина Репина «Не ждали».
Когда они спускались по лестнице во двор, Орешек сказал мечтательно:
– Только бы Ритке понравилось! Да так, чтобы она его себе под бочок положила бы…
Лена усмехнулась.
– Эгоист, – сказала она. – У нее кроватка поуже моего кресла будет, а ты их хочешь вдвоем туда загнать.
– Ничего, они у нас миниатюрные, – сказал Орешек решительно. – Прямо Дюймовочка и Мальчик-с-Пальчик… Поместятся.
Дверь во двор, как и следовало ожидать, оказалась открыта.
* * *
Створки лифта закрылись. Мотор натужно загудел, и лифт пошел вверх. Рома и Вика были в кабинке одни, Катя с Сережей остались на крыльце перед подъездом покурить. Вике вспомнился тупой вопрос, который часто встречался в так называемых «анкетах», которые были очень популярны у них в школе классе в седьмом-восьмом: «Ты хотел/а бы застрять со своим парнем/девушкой в лифте?». В ее «анкете» этот вопрос точно был, не среди первых, а где-то ближе к концу, между вопросом о любимом цвете и пожеланием хозяйке анкеты.
Девушка хихикнула и поймала взгляд Ромы. Парень улыбался. В Викиной «анкете» его почерком была заполнена вторая или третья страница. Но что Рома ответил на этот сакраментальный вопрос, Вика уже не помнила. Помнила только его пожелание – «оставайся всегда такой же красивой, будь умницей».
– Ты что написал тогда? – спросила Вика, не сомневаясь, что Рома поймет, о чем речь.
– Да, – ответил Рома.
Вика захлопала ресницами в притворном смущении.
– Мужчина, я вас боюсь, – пискнула она.
– «Внимание, в городе в районе дач появился опасный сексуальный маньяк», – грозно нахмурившись и вращая глазами, сказал Рома и придвинулся к Вике. – «В район дач можно проехать автобусами номер шесть, двадцать шесть и девятнадцать. Интервал движения автобусов на линии – пятнадцать-двадцать минут».
Вика расхохоталась. Рома обнял ее, но тут лифт с грохотом остановился.
– Какой-то вы маньяк несексуальный, – кокетливо сказала девушка.
Они вышли из лифта и повернули направо, к единственной на всей площадке стальной двери.
Перед самой дверью Рома неуклюже наклонился. Вика сделала машинальное движение, чтобы отстраниться, но на полпути передумала и подставила губы.
«Целоваться ты не умеешь», думала она. – «А вот трогать тебя гораздо приятнее, чем Илью».
– Я тебе позвоню, – сказал Рома.
– Давай, – сказала Вика. – Буду ждать.
Она подождала, пока приехал вызванный Ромой лифт и улыбнулась напоследок.
* * *
Девушку скрыла от Роминых глаз размашистая граффити на внутренней стороне створок
WELCOME TO HELL
Ниже какой-то остряк приписал синим фломастером
Вход – 10 $, выхода нет
Инвалиды, ветераны ВОВ, беременные женщины и женщины с детьми – бесплатно.
Но Рома не замечал ни надписи, ни вони обоссанного лифта, ни душераздирающего скрежета и неровных толчков по ходу движения. Он думал о чем-то своем и улыбался. Парень так замечтался, что по привычке нажал первый этаж.
Увидев за открывшимися дверями Сергея, Рома воззрился на него с таким искренним недоумением, словно тот ворвался в его кабинку душа.
– Далеко собрался, Грин? – спросил Сергей насмешливо.
