— Все…?
— Конечно. Рыцарь вернул время на час назад…
Саньку толкнула жуткая мысль:
— Так это было по правде? Вас убили? И меня…
Мишка не ответил, лишь виновато опустил глаза. Подошел Кирилл.
— Если бы Мишка мог, он давно бы увел ребят отсюда… Но здешние норы Катакомб засыпало… А прямой переход отсюда невозможен никуда, даже на Дорогу…
Санька все еще вздрагивал, но интерес проявил:
— Что за Катакомбы? И еще какая-то дорога…
— Катакомбы… Сеть подземных галерей и подвалов, соединяющих многие грани Кристалла… Знаешь, что такое теория Кристалла?
— Мне пришлось изучить ее, как одну из несостоятельных теорий строения Вселенной, — сумрачно ответил Саня и рискнул осмотреться. Те же развалины. Тот же костер… А вон и ребята. Фома мирно спит на коленях у Тани. И Саня, наконец, поверил в то, что они живы… Михаил продолжал тихо объяснять, спасая, наверное, самого себя от всяких тяжелых мыслей:
— А дорога — это Дорога… Она бесконечна и проходит через все обитаемые пространства. Только путь по ней всегда самый долгий, но и самый верный. Прямой переход тяжел для психики. В Катакомбах сам не знаешь, где выйдешь… А Дорога выведет тебя туда, где ты больше всего нужен… По ней я попал сюда…
— А кто такой этот рыцарь? — все еще подавленно спросил Саня. Кирилл сел рядом с ним на камни, заговорил:
— Он один из тех, кто создал Катакомбы. Рыцарь Времени, хозяин этого мира. Он, кстати, заманивает сюда психически одаренных детей с помощью скользящих ежей, квиринов…
— Чего? — Санька даже дышать перестал.
— Такая штука, вроде пемзы… У тебя наверняка был квирин, — убежденно сказал Кирилл. — У меня он когда-то тоже был, но только папка сразу все понял про него и выбросил…
В голосе Кирилла прозвучала мечтательная тоска. Он потянулся и сказал:
— Пошли к костру. Холодно…
Санька встал, потер затекшую ногу, и все трое двинулись к огню. Войдя в круг света, Михаил шепотом спросил Таню:
— Как он?
— Спит, — выдохнула она, глянула на зашумеших было Сережку с Вадиком, дунула на слипшиеся волосы Фомы и сердитым шепотом продолжила. — Он может заболеть от всего такого… Я бы глаза выцарапала ему…
Не вызывало сомнений, кому именно она выцарапала бы глаза. Притихший Сергей вдруг заговорил:
— Он так похож на одного человека… И на нем, я слышал, висит проклятие за то, что убил своего сына… Не будь ему столько лет, как говорят, я бы решил, что он воевода Двокич из моего города…
— Что значит время для Вселенной, — тихо пробормотал Бард. — Ты прав, нас посещает Демухоан Двокич собственной персоной… Говорят, что он будет таким, пока не вспомнит, что натворил. Он будет бессмертным, пока не найдет своего сына вновь…
— Но он ведь умер? — вскинул испуганные глаза Сергей.
— Что такое смерть для Вселенной, — еще тише сказал Мишка.
— Значит, и… — Сергей запнулся и закусил губу, глядя страшными глазами на Барда. Тот твердо проговорил:
— Ты найдешь своего друга, Сергей. Главное — вспомни… Вспомни то, из-за чего все началось…
— Зачем вспоминать? Началось все с Ратанкавской Бригады, — Сергей вздохнул.
— Нет. С чего началось осыпание галерей Катакомб, — Михаил качнул головой.
Сергей притих. Затухающий костер бросал красные блики на лица ребят. Бард опять взял в руки свою гитару и тихонько запел:
Копья к небу поднимая, Наш отряд в дозор шагает. Солнце тучи зажигает, Тени на траву бросая…
Песенка была веселая, лихая, про вояк, завоевавших первую же таверну на своем пути. Саньку начало клонить в сон. Тревожные и тоскливые мысли вползали в голову. Особенно, когда Бард запел другую песню:
Увидев над ребенком меч, Ты в плечи голову не прячь, Рванись вперед, заслыша плач, И прокляни того, кто так горяч…
Ребята засыпали. Вот уже Таня уронила голову над Фомой. Сопят рядом Алешка и Марина. Серега с Вадиком заснули в обнимку, под одним драным одеялом. Только Саня и Кирилл слушали плачущие звуки гитары…
Детей во всех баталиях губили, Потом же кровь ту сердцем пили. Так лучше ли, чтоб не было войны? Глянь — дитятко стоит у бороны… И ты, и враг умрете в тот же миг, Как тот пацан, кого топор настиг…
