Внешне Виктор Егоров был здоровым детинушкой ростом под два метра с широченными плечами. Со скелетом Витьке повезло, а вот с мясом на этом самом скелете – не очень. Как-то оно не наросло. Спортом Витя не занимался, предпочитая вискарь, боулинг и, временами, бильярд в сауне. Разумеется, с девочками. При этом надо уточнить одну немаловажную деталь. И вискарь и боулинг случались только в самом центре города, в проверенных местах. Выезды же за пределы 'золотого квадрата' Алма-Аты Витя терпеть не мог, ибо столкновение с грубой реальностью бытия его… нет, не пугали, но заставляли… эээ… напрягаться.
Напрягаться Витя не любил. Он искренне считал себя везунчиком. Легко окончил школу с золотой медалью. Играючи поступил в Университет, закончил его и так же непринуждённо устроился на работу. В сетевое рекламное агентство. Больше всего в его работе Виктору нравилось… рабочее место. Новенький, шикарный бизнес-центр в самом престижном месте города. Роскошный вид из окна. Дорогая офисная мебель. А дела… а что дела? Со своими обязанностями Витя справлялся блестяще.
И не напрягаясь.
А трусом… эээ… конформистом быть, если честно, куда проще и легче.
Егоров, стараясь не привлекать к себе внимание, убрал в сумку ежедневник и аккуратно, не поворачивая головы, посмотрел направо. Женщина, не замечая крика малыша, спокойно сидела, временами наклоняясь к сыну и что-то тихо ему говоря. Мальчик улыбался, кивал и показывал на проплывающие за иллюминатором облака.
Витька вздохнул.
'И достаются же всяким козлам такие женщины!'
'Господи! Да замолчишь ты когда-нибудь, а? Пожалуйста, замолчи. Замолчи! Замолчи!!!'
Голова трещала по всем швам.
'Что за глупость? Какие швы в голове? Дурочка, зачем же ты такого маленького в самолёт?'
Катя вытянулась в струнку. Лететь в этом убогом чартере было ужасно неудобно. Тесно и шумно. Ко всему прочему из туалета ощутимо попахивало. От такого 'комфорта' бизнес-леди Екатерина Андреевна уже успела отвыкнуть, предпочитая летать по делам или на отдых только первым классом. В крайнем случае – деловым классом. А здесь, в этой консервной банке, среди ста тридцати таких же килек… ни за что!
Катя устало закрыла глаза и незаметно от Игоря помассировала виски.
'Зачем я здесь?'
На самом деле женщина прекрасно знала ответ на свой вопрос. Ответ сидел у иллюминатора, подпрыгивал, дёргал её за рукав и о чём-то спрашивал.
– Да, милый, конечно, мы обязательно поедем кататься на скутерах.
– ПАПА! Ты слышал? Мама разрешила. ПАПА, мы поедем.
Слева ароматно дыхнули коньяком, прокашлялись и пошелестели газетой.
– Да-да?
'Скот! Нажрался уже!'
Если бы не сын, который безоглядно, как это могут лишь дети, любил своего отца, Катя ни за что не поехала бы с мужем в эту поездку. Слёзы ребёнка и трезвый монолог Игоря убедил её в необходимости дать ему шанс. Самый-самый последний шанс.
'Скот! Сколько я тебе таких шансов давала'
Пребывающий в вечном кризисе и вечном творческом поиске Игорь выгодно продал последнюю остававшуюся у него стоящую вещь – машину и решил шикануть на последние, вывезя семью на отдых в трёхзвёздный отель 'почти всё включено'.
'Немножко надо потерпеть'
Катя покосилась на мужа.
'У него получится. Он сможет. Всё наладится…'
За мужем, на откидном стульчике примостился тот самый длинный парень, который пожирал её глазами в аэропорту. Катя грустно усмехнулась – верзила скрючился в три погибели и старательно не смотрел в её сторону, хотя весь полёт она чувствовала затылком его взгляд. Такое внимание незнакомого мужчины ей, как и всякой женщине, конечно, было приятно, но она привычно вошла в образ 'королевы', который успешно помогал ей отшивать подвыпивших после корпоративов коллег и парень отстал. Да и этот скот его, похоже, изрядно запугал.
Катя искренне не понимала, как она смогла сдержаться в аэропорту, когда это животное начало прилюдно её лапать. Самым омерзительным было то, что Игорь, похоже, пребывал в абсолютной уверенности, что ей это приятно. А его подарок? Катя покосилась на сына и покраснела. Как ходить по пляжу в ЭТОМ, она не понимала. Даже стриптизёрши в клубе, куда её с подругами как-то раз случайно занесло, и то были одеты приличнее. Кто-то здорово ошибся, назвав две нитки купальником.
Малыш, наконец, успокоился. Антошка, свернувшись в кресле калачиком и укрывшись курткой, тоже уснул, а муж уже давно выводил рулады, запрокинув назад голову и открыв рот. Аромат вокруг него стоял такой, что хотелось зажать нос и бежать куда глаза глядят.
Самолёт слегка тряхнуло. Звук двигателей стал немного тише. Катя разулась, забралась с ногами в кресло и, подтянув колени под подбородок, повернулась к иллюминатору. За окном была лишь пропитанная солнцем синева. Тёмная, насыщенная синева, которую можно увидеть лишь из самолёта. И ни одного облака!
Самолёт снова немного тряхнуло. Телевизор на потолке выключился, а из динамика на потолке что-то неразборчиво пробурчали по-турецки. Катя вытянула шею. Впереди стюарды разгоняли по своим местам пассажиров, которые праздновали день Рождения, затем раздался мелодичный звук и загорелись транспаранты 'пристегнуться'. За окном было всё так же чисто и безоблачно. Рядом встревожено поднялся со своего места тот самый парень. Теперь всё его внимание было приковано к стюардессе, которая шла по проходу, проверяя пристёгнуты ли пассажиры.
Против своей воли Катя ухмыльнулась.
'Боится летать'
Сама же Екатерина Андреевна была опытным авиапутешественником и такое обычное явление, как турбулентность её не пугало.
– Антоша, просыпайся, – Катя пристегнула сонного ребёнка, проверила ещё раз его ремень и лишь затем пристегнулась сама, – Игорь…
'Да чёрт с ним! Стюардесса разбудит'
Нервотрёпка вчерашнего дня дала о себе знать и Витя незаметно уснул. Спал он, как хорошая боевая лошадь, по стойке смирно. То есть Егоров спал, сидя на своём стульчике исключительно прямо и ровно, держа ладони на коленях. Вите снилась квартира родителей и микрорайон на окраине города, в котором он вырос. А потом ему приснилось землетрясение.
Хаахххх!
Витька подскочил с бешено бьющимся сердцем. В груди гулко бухало, в ушах стучало, а из краешка рта тянулась тягучая нитка слюны.
Тьфу ты!
Землетрясений Виктор панически боялся.
Ххаааххх!
Его снова тряхнуло, затем снова.
'Уффф! Это же самолёт. Да… уффф! Я лечу…'
Летать на самолётах Егоров тоже побаивался.
Лайнер задёргался, как припадочный, прыгая вверх-вниз, а над пассажирами загорелись сигналы 'пристегнуться'. Витька в панике заметался и снова вскочил на ноги – на его откидном стульчике никаких ремней почему-то не было. Красивая невысокая стюардесса-турчанка подошла, ободряюще похлопала его по плечу и, выудив из загашника складной стульчик, прицепила его на стенку рядом с Виктором.
