Я помнил, точно так же, как и Фил с Мардж. Единственная причина, по которой мы заполучили эту квартиру, состояла в том, что мы случайно проходили мимо, когда дворник вывешивал объявление о сдаче внаем. Мы сейчас же вошли. Я помню наше изумление, наш восторг от цены. Мы решили, что настало Рождество.
Мы оказались первыми квартирантами. На следующий день дом превратился в осажденный форт Аламо[2]. Снять здесь квартиру было уже совсем не просто.
— В общем, есть в этом что-то странное, — завершила Рут. — Кстати, вы обратили внимание на нашего дворника?
— От него мурашки по спине, — осторожно вставил я.
— Это точно, — засмеялась Мардж. — Господи, он просто сошел с экрана. Такие глаза. Он просто вылитый Питер Лорре.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Рут.
— Детишки, — произнес я, взмахнув рукой в знак вынужденного примирения, — если что-нибудь нехорошее и происходит у нас за спиной, пусть себе происходит. Нас никто не заставляет принимать в нем участие или страдать из-за него. Мы живем в отличном месте за отличную цену. Так что же нам теперь делать — докопаться до сути и все испортить?
— А что, если это заговор против нас? — спросила Рут.
— Какой заговор, детка? — удивился я.
— Не знаю, — сказала она. — Но я чувствую что-то.
— Помнишь тот раз, когда ты чувствовала, что в ванной завелись привидения? — поинтересовался я. — Так то была мышь.
Она принялась собирать тарелки.
— Ты тоже замужем за слепцом? — спросила она Мардж.
— Все мужчины слепцы, — сказала Мардж, сопровождая мою несчастную провидицу на кухню. — С этим приходится мириться.
Мы с Филом закурили.
— Ну а теперь шутки в сторону, — сказал я так, чтобы девочки не услышали. — Как ты считаешь, здесь что-то не то?
Он пожал плечами.
— Не знаю, Рик, — сказал он. — Совершенно очевидно только одно: это чертовски странно — платить за такое жилье так мало.
— Угу.
Да, подумал я наконец всерьез.
Странно это все.
Следующим утром я остановился поболтать с нашим участковым. Джонсон пешком патрулирует окрестности. Он говорил мне, что в нашем районе имеются банды, сложная дорожная ситуация да и за детьми необходимо приглядывать, особенно после трех часов дня.
Он славный парень, этот Джо, весельчак. Я каждый раз останавливаюсь с ним поболтать, когда куда-нибудь выхожу.
— Моя жена подозревает, что в нашем доме происходит что-то противозаконное, — сказал я ему.
— И я подозреваю то же самое, — сказал Джонсон чертовски серьезным тоном. — Я невольно прихожу к выводу, что за этими стенами шестилеток заставляют плести корзины при свете свечей.
— Под надзором горбатой старой карги с кнутом, — добавил я.
Он печально кивнул. Потом огляделся по сторонам с заговорщическим видом.
— Но только ты никому не говори, — попросил он. — Я хочу сам раскрыть это дело.
Я похлопал его по плечу.
— Джонсон, — сказал я. — Твоя тайна умрет вместе со мной.
— Я тебе так благодарен, — сказал он.
Мы засмеялись.
— Так как поживает супруга? — спросил он.
— Подозревает, — сказал я. — Любопытствует, Расследует.
— Все как всегда, — заметил он. — А значит, все в порядке.
— Точно, — сказал я. — Наверное, пора запретить ей читать журналы со всякой научной фантастикой.
— А что она подозревает? — поинтересовался он.
— Ну… — Я усмехнулся. — Это только предположение. Она считает, что рента слишком мала. Все кругом платят на двадцать — пятьдесят долларов больше, чем мы, как она утверждает.
— Это правда? — спросил Джонсон.
— Ага, — сказал я, тыкая его кулаком в плечо. — Но только никому. Не хочу, чтобы об этом пронюхал арендодатель.
И я направился в магазин.
— Я так и знала, — сказала Рут. — Я знала!
Она впивалась в меня взглядом, отгородившись тазом с влажным бельем.
— Что ты знала, дорогая? — спросил я, опуская на стол пачку бумаги, за которой ходил на другой конец улицы.
— Это место просто прикрытие, — сказала она. Она взмахнула рукой. — Ничего не говори, — сказала она. — Просто послушай меня.
Я сел. Подождал немного.
— Да, дорогая, — сказал я.
— Я обнаружила в подвале машины, — сказала она.
— Какие именно машины, детка? Пожарные?
Она сжала губы.
— Ладно, хорошо, — произнесла она несколько раздраженно. — Я видела то, что можно пощупать.
Она действительно имела в виду то, что говорила.
— Но я тоже бывал в подвале, детка, — сказал я. — Как получилось, что я не видел там никаких машин?
Она огляделась по сторонам. Мне не понравилось, как она это сделала. Она озиралась так, словно действительно думала, что кто-то мог притаиться у окна, подслушивая нас.
— Потому что они под фундаментом, — сообщила она.
Я смотрел озадаченно.
Она вскочила на ноги.
— Проклятье! Пойдем, и я тебе покажу!
Она схватила меня за руку, и мы пошли по коридору к лифту. Она мрачно смотрела на меня, пока мы спускались, крепко зажав мою руку в своей.
— И когда ты их видела? — спросил я, стараясь не рассердить ее.
— Когда стирала белье в нашей прачечной в подвале, — сказала она. — То есть, я имею в виду, уже в коридоре, когда несла белье обратно. Я входила в лифт и увидела дверь. Дверь была немного приоткрыта.
— И ты вошла? — спросил я.
Она посмотрела на меня.
— Да, ты вошла, — признал я.
— Я спустилась по ступенькам, и там был свет, и…
— И ты увидела машины.
— Я увидела машины.
— Большие?
Лифт остановился, дверцы открылись. Мы вышли.
— Я тебе покажу какие, — сказала она.
Там была гладкая стена.
— Это здесь, — сказала она.
Я посмотрел на нее. Постучал по стене.
— Детка, — произнес я.
— Не смей ничего говорить! — отрезала она. — Ты что, никогда не слышал о дверях в стене?
— А в этой стене была дверь?
— Стена, скорее всего, выдвигается, — сказала она, принимаясь простукивать стену. По мне, так звук получался весьма солидный. — Проклятье! — произнесла она. — Я так и слышу, что ты хочешь сказать.
Я не стал этого говорить. Я просто стоял и смотрел на нее.
— Что-то потеряли?
Голос у дворника действительно был как у Лорре, тихий и вкрадчивый. Рут ахнула, застигнутая врасплох. Я и сам подпрыгнул.
— Моя жена считает, что… — начал я нервно.
— Я показывала ему, как правильно вешать картину, — поспешно перебила меня Рут. — Надо вот так, милый.
Она повернулась ко мне лицом.
— Гвоздь должен входить под углом, а не прямо. Ну, теперь ты понял?
