— Ясно, — кивнул Саяма.
Ооширо вытащил из кармана своего халата какую-то вещь.
Ей оказались наручные часы. Они были окрашены в черный, только стрелки отдавали светло-зеленым свечением фосфорной краски.
— Ну, это уже вконец безвкусица.
— У меня тоже такие есть. Смотри, на левой руке, — произнесла Синдзё, показывая ему левую руку.
Когда Саяма увидел черные часы и там, он сказал:
— Замечательно. Я верю, что нужно забирать слова назад, если тебе доказали, что ты был не прав, так что мне теперь, так и сделать?
— Что значит «замечательно»? И разве тебе не следует подумать перед тем, как выдавать такие резкие замечания?
Раздраженный ответ Синдзё вызвал горькую улыбку на лице Ооширо.
— Я тебе их дарю, как память о сегодняшнем дне. Они могут заменить те, что сломались во время сражения.
Саяма взял часы и надел на руку. Он обратил внимание, что на Ооширо уже были точно такие же.
Когда Ооширо увидел, что Саяма закончил застегивать часы на левом запястье, он открыл позади него дверь.
Металлическая дверь открывалась внутрь.
Следом за уже пустым проемом показался коридор с закрытыми ставнями с обеих сторон.
— Этот коридор пролегает сквозь центр UCAT. Однако сейчас…
Ооширо вступил на коридор. Саяма стоял перед дверью рядом с Синдзё, перед тем как двинуться внутрь.
Едва он преодолел порог, он услышал голос.
— Ваши стопы находятся на земле.
— ?
Саяма в недоумении повертел головой. Ему показалось, он слышал и другие голоса вслед за этим, но он не смог их разобрать. Он лишь припомнил, что уже слышал этот голос.
Саяма его узнал.
Он звучал так же, как и тот, который он слышал перед входом в лес сегодня вечером.
Однако он не понимал, что все это значит.
…Есть ли смысл в том, что я слышал этот голос?
Задумавшись над этим, он почувствовал слабую вибрацию на левой руке.
Она исходила от подаренных ему часов. Ему показалось, что это они вибрировали.
Он глянул вниз и увидел на миг, как на циферблате прокрутилось что-то вроде красной надписи.
Надпись исчезла до того, как он успел ее прочесть.
— Эти часы с подвохом?
На часах стояло без десяти девять, следовательно, текст указывал не на начало часа. К тому же, Саяма не смог определить, что же эта промелькнувшая надпись означала.
Прокручивая в голове вопрос за вопросом, Саяма вдруг протянул руку назад.
Однако невидимой стены там не оказалось. Да и секундная стрелка часов по-прежнему двигалась, когда он бросил на неё взгляд.
— Это нормально?
— Хм? Что нормально? — спросила Синдзё, обернувшись.
— Ничего, — ответил Саяма, перед тем как сравняться с Синдзё.
Он посмотрел вперед и обнаружил, что Ооширо стоит в центре коридора, взирая на него с улыбкой.
— Тебя так сильно беспокоит этот голос?
— Вечером, как раз после того, как я его услышал, мир слетел с катушек… Но перед этим я бы хотел обсудить моего деда. Документ, что ты мне прислал, упоминал передачу полномочий, оставленных им. Что это за полномочия?
— Я полагаю, будет быстрее начать отсюда. Микото-кун, ты знаешь, чем твой дед занимался во время войны?
Как реакцию на этот вопрос, Саяма почувствовал зуд в груди, но сделал глубокий вдох и ответил:
— Я слышал, он занимался какими-то исследованиями и разработками здесь в ИАИ, Институте Авиации Изумо.
— Верно. В таком случае, Микото-кун, тебе известно, с кем он сражался?
— Разве не с Америкой?
— Правильно, — кивнул Ооширо. — Множество больших корпораций, создававших оружие против Америки, сильны и по сей день. Изумо все еще расширяется, так же как Исудзу, Митсубиси и Ниттецу. Однако, только Изумо не получило никаких препятствий от GHQ[2] после войны. И оно вышло за рамки первоначальной авиационной отрасли в более широкий диапазон смежных отраслей, таких как химия и электроника. Почему ты думаешь, это произошло?
— Ходили слухи, что Изумо было связано в то время с Министерством Императорского Двора. У GHQ были трудности с организацией Императорской системы, и поэтому, я полагаю, они их не трогали. Основные разработчики из прошлых корпораций видели Изумо, как безопасную зону, и бежали туда. Это заложило основу для нынешней экспансии. Я прав?
— Тебе известно об этом довольно много. Отличная работа, Микото-кун.
Ооширо счастливо улыбнулся и поднял большой палец.
Саяма выдал такой же жест в сторону Синдзё.
— Что ты думаешь о его вкусе?
— Э? Ну-у…
— Скажи мне, что ты действительно думаешь.
— Я-я не могу. Он мой начальник и все такое. Я не могу сказать.
— Превосходный ответ. Весьма изящный.
Саяма повернулся назад к Ооширо, и обнаружил, что старик по-прежнему улыбается, но повернул свой большой палец вниз. Когда Синдзё это заметила, она ткнула Саяму локтем в сторону:
— Что это значит? — спросила она.
— Он показывает на свои стопы. Он хочет похвастаться своими вонючими ногами, — Саяма проигнорировал изменившееся выражение физиономии Ооширо, и обратился к старику, — Я понимаю, что и сам только что отвлекся, но когда мы доберемся до сути?
— Ты нетерпелив, прям как твой дед. К тому же, я должен сообщить о дыре в твоих рассуждениях, Микото-кун.
Саяма нахмурился и попытался сложить руки на груди, но вспомнил, что он не может поднять левую руку. Чувствуя себя неловко с одной поднятой рукой, он поднял ее еще выше и провел по волосам.
Затем он спросил:
— Дыра?
— Да, — ответил Ооширо, непринужденно разводя руками. — Ты хорошо осведомлен в истории ИАИ. Но как насчет истории UCAT? Тебе известно, почему организация под названием UCAT спрятана тут? — и наконец. — И что ты думаешь о том монстре, с которым сражался сегодня вечером?
— Откуда мне знать? Сегодня я впервые узнал и про UCAT, и об этом монстре. Я бы не отказался от дополнительной информации перед тем, как строить любые гипотезы.
Саяма ответил на автомате, но тут же он осознал, что зуд в левой части груди усилился.
Словно подталкиваемые этим зудом, глаза Ооширо сузились.
Тогда же Саяма убрал правую руку от волос.
— Как давно эта организация существует? Мой дед был с ней связан? — спросил он.
— Я начну с первого вопроса. Японский UCAT был создан в декабре 1945-го. Это случилось тут в старом Токийском Отделении Изумо, сразу после окончания войны. Что же до следующего вопроса, — Ооширо кивнул, — Твой дед вступил в UCAT как основной член Департамента Национальной Безопасности Изумо, что ему предшествовал.
Сердце Саямы отдавало слабой пульсацией в груди. Он отступил на шаг, будто бы отталкиваемый словами Ооширо.
