— Ричард, мы можем поговорить?
— Конечно, Макс, ты знаешь, я всегда рад с тобой поговорить.
— Так ты подойдешь ко мне в комнату?
— Хорошо, сейчас буду.
Скоро он вошел — Ричард Трефилов, уже седеющий, но все еще полный сил и энергии, четко знающий свою цель и потому всегда уверенный в себе.
— Как дела, Макс?
— Все так же…
— Как твой «Иургард»?
— Он мне надоел. Наверное, я его сотру.
— Почему же? У тебя очень хорошо получилось! Не всякий отдел разработчиков способен создать VR такого качества, а тут — один человек…
— Тогда сохраните себе копию. Я больше не могу на него смотреть.
— Только не надо скоропалительных решений, Макс. Может, со временем ты передумаешь.
— Может быть. Я хочу уехать, Ричард!
— Что? Уехать? Не понимаю… Куда? И зачем?
— Не важно, куда. Просто уехать отсюда.
— Ты чем-то недоволен, Макс?
— Я свободный человек. У меня есть ID. Имею я право жить так, как хочу?
— Вот оно что… Конечно, ты имеешь право. Но, поверь мне, в большом мире, куда ты так стремишься, не так уж много хорошего.
— Ну и что? Пойми, не в этом дело! Я хочу почувствовать, что действительно свободен.
— А разве здесь ты не свободен?
— Ричард, ты же понимаешь, что я имею в виду!
Он замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Потом сказал:
— Макс, это не так просто.
— Почему?
— Ты ведь в своем роде уникален. Ты даже не представляешь, сколько всего сейчас завязано на тебе.
— Я подопытный кролик, да?
— Не надо так резко. То, что тебя удалось вернуть к жизни, было просто чудом. У нас есть шанс научиться совершать такие же чудеса в будущем, но важно заранее предусмотреть все возможные ошибки.
— Значит, вы допускаете эти ошибки на мне, чтобы потом не повторять их на других? Премного благодарен!
— Макс, ты опять, как всегда, все перекручиваешь…
— А ты? Ты — не перекручиваешь?
— Нет. Я никогда тебя не обманывал.
— Откуда мне это знать, если все, что я знаю о мире, я узнавал только от тебя?
— Но так уж получилось, что именно мне выпало тобой заниматься. И мне жаль, что ты не ценишь мою заботу.
— Ричард, я говорю совсем не об этом. Мне не нужны ваши чудеса. Мне не нужны ваши эксперименты. Я хочу просто ЖИТЬ.
— Но ты живешь. Ты получаешь все, что только попросишь. Тебе мало? Тогда скажи, чего конкретно тебе не хватает.
— Я просто не хочу жить под контролем, под вашим колпаком, как же ты этого не поймешь!
— Но реально «наш колпак» ничем тебя не ограничивает.
— Ага, ничем! Кроме границы, за которую я не имею права выйти.
— Так ведь для твоего же блага, Макс! А еще — для блага человечества. Подумай и об этом тоже.
И тут чаша моего терпения оказалась переполнена, так что я заговорил совсем другим тоном и другими словами:
— Я уже думал. Срать я хотел на ваше человечество. Я псих, Ричард! И ты это знаешь. Отойди от меня!
— Макс…
— Заткнись. Смотри на меня. Смотри в эти глаза. Что ты в них видишь? Тебе страшно? Тогда подойди ближе, Ричард! Ближе, вот сюда. Я тебе кое-что покажу. Ничего такого не сделаю. Просто покажу. Прямо сейчас, вот этими руками… куда же ты, Ричард?!..
Он решил больше со мной не спорить. Он развернулся и быстро покинул комнату. Я ожидал, что против меня тут же применят какие-нибудь профилактические меры, дабы охладить мой пыл сразу, не дав ему как следует разгореться. Нет, ничего подобного — на следующий день Ричард вел себя так, будто никакого особенного разговора между нами не было.
И все-таки кое-что тогда изменилось, и лишь намного позже я понял, что именно. До сих пор ни у кого не возникало сомнений в том, что слово Ричарда в конечном итоге — закон для меня. Но в тот день мне впервые удалось пробудить в его душе страх — страх перед тем, что однажды я выйду из роли «подопытного кролика», игрушки, с которой он делал все, что хотел. И тогда…
Но о том, что случится тогда, он мог пока только догадываться…
Я иду вперед. Иду? Переставляю ноги в одном неизменном ритме, чтобы не причинять боль своему пострадавшему телу. Нет, дело не в том, что я боюсь боли. Но боль отнимает силы, снижает темп, сковывает, заставляет стать на месте и не шевелиться. А я не могу позволить себе не шевелиться. Я должен идти.
Должен…
Идти.
Мое зрение вдруг начинает вытворять фокусы. Казалось бы, впереди — черная труба, однообразная на всем протяжении, и сколько я ни прохожу, ничего не изменяется. Так было в начале. Но теперь все иначе…
Передо мной — бугорок, который надо будет перешагнуть. Нет, зачем перешагивать? Лучше обойти, так оно проще… Ближе, ближе… но он почему-то не приближается. Что это может значить? Хотя — не все ли равно? Главное — я иду. Все еще иду, не останавливаюсь.
«Если долго идти, в конце концов куда-нибудь придешь…»
Где тот самый бугорок? Нет никакого бугорка… Зато все камни теперь сине-фиолетовые… смешно. А вон там из земли выступают шипы совсем как на спине того дикобраза… или что оно там было. Ближайший шип удлиняется, вытягивается все больше… это уже не шип, а какая-то веревка, канат… или лиана, как в джунглях. Джунгли… значит, больше зеленого. А вон там, посреди коридора, огромная круглая колонна. Нет, не такая уж и круглая — скорее, квадратная, только закругленная по углам. А еще она напоминает перевернутую пирамиду — снизу Уже, сверху толще… Да это и есть пирамида, стоящая на потолке и упирающаяся вершиной в пол. Или уже не упирающаяся? Пирамида, синяя снизу, зеленеющая к середине и с оранжевым основанием наверху…
Но она уже не одна — по сторонам видны другие фигуры, некоторые тоже пирамидальной формы, другие — цилиндры, шары или вовсе какие-нибудь загогулины. Сверну-ка я влево, пройду между вот этой трубой и яркой древообразной конструкцией… Дорога ветвится, никакого туннеля или коридора — множество направлений, выбирай любое. Только зачем мне выбирать? Ведь цель у меня одна, откуда же столько путей? Мне не нужны эти пути! Не нужны! Оставьте один! Верните мне туннель, вы, негодяи! Верните! Слышите?
Нет, Макс. Они тебя не слышат. Они не хотят тебя слышать, потому что ты сам — негодяй, каких мало! Приходит время расплачиваться. Тебе тоже придется расплатиться. Это закономерно.
Ярко-красная ветка одного из деревьев приближается ко мне, тянется, хочет…
Схватить? Что за бред? Такого не может быть.
Правильно, Макс. А еще здесь не может быть биологической жизни. А еще тарелка не может летать. А еще не может гореть осветитель, который полностью разбит. А еще человек не может погибнуть от столкновения с невидимым двойником. А еще…
