— Руки вверх! Имя? Фамилия? Год рождения? Национальность?
— Павлов Дмитрий Васильевич, 1953 года рождения, русский, — отвечал он, чувствуя, как у него от страха заурчало в желудке.
— Ближайший населенный пункт? Способ десантирования? Сообщники? — Оленина настойчиво требовала признательных показаний.
— Светлана Викторовна! Не сходите с ума! Посмотрите на себя! Я говорю истинную правду! Мы в двенадцатом тысячелетии до новой эры, в Северном Забайкалье. В глухой тайге, где нет никакой цивилизации! — попытался убедить Павлов недоверчивого представителя органов государственной безопасности.
— Никакой цивилизации говорите, а катер, автомат, карабин, тушенка, сгущенка и прочее, они откуда? — задала ему Оленина самый убийственный вопрос.
— Я все это материализовал, когда здесь утром появился, — начал оправдываться Павлов, чувствуя, однако, что вряд ли она ему поверит.
— Хватит врать, абориген хренов! Не поворачиваться! Не вставать! Где сообщники? Не скажешь, застрелю, как собаку! — пригрозила она ему.
Неизвестно, чем бы закончился этот странный допрос, если бы в самый критический момент к ним не подбежали Рико и Люк. Проснувшись и не найдя своих взрослых сородичей, они отправились на их поиски, с целью обратить на себя внимание и сделать важное сообщение. Вслушиваясь в непонятные выкрики братьев-близнецов, Павлов, вдруг, почувствовал, что в голове у него, как будто, что-то щелкнуло, и он с удивлением распознал знакомые ему слова:
— Сорока! Инга! Мы видели сон! К нам приходили папа и мама! Они говорили с нами! Да говорили! Они нас любят!
— Вот мои сообщники! — сказал Павлов, опустил руки, поднялся на ноги и без страха повернулся к Олениной лицом.
Пацаны повисли на нем, и бывший старший лейтенант госбезопасности совершенно растерялась. Она опустила карабин, которым только что угрожала его жизни, и с вытянутым лицом наблюдала за тем, как он их обнимает и на непонятном ей языке с ними разговаривает.
— Инга! Инга! Что ты стоишь, как бревно и молчишь, как рыба? — обратился к ней один из братьев-близнецов и начал теребить ее за руку.
— Тише, тише, ребята! — начал успокаивать их Павлов, а затем попытался объяснить причину неадекватного поведения их старшей сестры: Инга еще не совсем поправилась. Потом про сон свой мне расскажите! Быстро делать утренний дозор и умываться!
Пацаны его послушались и, присев над водой, стали умываться и полоскать рот.
— Они принимают меня за своего старшего брата Сороку, — объяснил он Олениной причину дисциплинированного поведения близнецов.
— Ну и имечко у вас, гражданин, — презрительно фыркнула она.
— Твое имечко не лучше, — подумал Павлов, а вслух сказал: Может, все-таки вернемся к костру? Что-то пожрать захотелось.
— Откуда ты знаешь их язык? Вроде бы слова знакомые, а понять ничего не могу, — призналась Оленина, ведя его под конвоем.
— Так ведь я же в теле аборигена, мозги которого остались на своем месте, — начал выкручиваться Павлов.
— Значит, я тоже смогу понимать и изъясняться на их языке?! — в словах Олениной появились признаки здравого смысла.
— Конечно, сможешь! Только не сразу, — попытался он ее обнадежить, впрочем, понимая, что без специальной программы-переводчика великий и могучий орландский язык она освоит, наверное, не скоро.
Костер совсем потух. Павлов, чертыхаясь, раздул огонь. Котелок в отношении вкусной и здоровой пищи оказался, к его полному разочарованию, совершенно пустой. Оленина так и не удосужилась приготовить ни гречневой каши, ни макарон. Он также не нашел топор и охотничий нож. Их как корова языком слизнула с того места, на котором он их оставил. Куда-то пропала пила-ножовка.
— Шмоном вместо дела занималась, сука ментовская! — со злостью подумал Павлов.
Вернувшись к костру после водных процедур, Рико и Люк пробежались вокруг палатки, наткнулись на убитую Павловым свинью и устроили настоящий гвалт. Заспорили, оценивали тушу по весу и размеру, а также способу ее умерщвления. Один доказывал, что кабан был убит стрелой из лука, другой, что копьем. То, что это сделал их старший брат, у них не было никаких сомнений. Братья-близнецы говорили, что Сорока — великий охотник, потому что даже мужчины-богатыри боятся сражаться с кабанами один на один. Мелочь, конечно, но Павлову стало очень приятно.
Когда вода в котелке вскипела, Павлов бросил в нее макароны и попросил Оленину посмотреть за их приготовлением, а он, дескать, тем временем выстругает вертел для жарки свинины. Она на его предложение ничего не ответила. Павлов пожал плечами и подумал, не забраться ли в палатку, чтобы найти свою сумку, в которой находился перочинный нож?
Тут он вспомнил про свои "командирские" часы, которые дал Олениной, когда отправлялся вздремнуть. Он спросил у нее, куда она дела его хронометр. Оленина достала его часы откуда-то из-за пазухи и, не говоря ни слова, кинула в его сторону. Дескать, лови. Он поймал их на лету и посмотрел на циферблат. Часы показывали 10 часов 15 минут. Он посмотрел на небо, которое постепенно начало расчищаться от облаков, и перевел стрелки циферблата на два с половиной часа назад. Потом он полез в палатку за сумкой, однако в тот самый момент, когда он сдвинулся с места, Оленина вскочила на ноги и направила на него карабин:
— Сидеть! Не двигаться! — скомандовала она.
— В чем дело? Я нож перочинный из сумки своей хотел взять, чтобы вертел выстругать, — начал объяснять ей Павлов.
— Хватит мне пудрить мозги! Я еще могу поверить в переселение душ и прочую мистику, но, вот, в возможность материализации вещей я не верю. Вот откуда, скажите, у вас перочинный нож? Он, что, переселился вместе с вашей душой!? — Оленина перешла на крик.
К костру подбежали Рико и Люк. Вначале они испугались. Подумали, не сигнал ли это, предупреждающий об опасности, но потом догадались, что это Инга с Сорокой ссорятся. Чувство мужской солидарности заставляло их встать на сторону старшего брата. Они запрыгали вокруг Олениной и стали ее дразнить, да так забавно, что Павлов, как не пытался себя сдержать, громко расхохотался. Светлана Викторовна опять растерялась, не зная, как себя в такой ситуации вести.
Из палатки, скуля и повизгивая, выбрались два щенка. Учуяв свежее мясо, они подбежали к кабаньей голове и принялись ее обнюхивать и облизывать. Павлов прикрикнул на близнецов и велел им поискать дрова для костра. Остаться без жаркого он не хотел, ни при каких обстоятельствах. Близнецы послушно отправились выполнять его задание. Щенки побежали было за ними, но потом передумали и вернулись назад. Взглянув на их виляющие хвостики и полные чувства преданности глазки, Павлов усмехнулся. Чем-то их поведение напомнило ему об отношениях в мире людей. Он взял щенков на руки и осмотрел. Оба щенка оказались кобельками.
