Под звуки этой нескончаемой перепалки Михаил и уснул. Выкрики Саады и Труга действовали на него успокаивающе…
Утро приветствовало его толчком волны в борт корабля. Корабль качнулся, заставив пленников пошевелиться.
Оторвав голову от плеча Михаила, Саада сонно улыбнулась:
Жаль, что ты вчера уснул. Я дгору бороду выдрала.
Глупые враки, женщина. – Трут с хрустом потянулся. – О моей бороде ты и не думала. Ты гадала, как бы половчее приклеиться к Корноухому.
Зря ты меня не разбудила. – Михаил зевнул. – Мы для начала ощипали бы этот бочонок, а потом бы весело провели ночку.
Впереди еще не одна ночь! – абсолютно серьезно сказала Саада.
Сглотнув, Михаил заставил себя улыбнуться. Женщина хихикнула. Потом, прижавшись к нему всем телом, поцеловала. Ее губы были теплые и нежные.
По крайней мере, это как-то скрасит путешест-вие, – пробормотал Михаил. Конечно, устраивать шоу на виду у всех они не будут, но…
Спать не одному, пожалуй, приятнее! – Кивнув, Саада отправилась за завтраком. Двое ее вчерашних собеседников последовали за ней.
Откушав зеленого хетча, вся троица вновь устроилась на своем насиженном месте, у борта. Дгор, чтобы никто не успел его опередить, поспешил начать разговор:
Пора тебе, Мик, услышать про настоящий город. Толкую я тебе о Дгор-Рьине – о столице нашей дгорской страны. Так вот, тому, кто утверждает, что в Бриндгоре нет ничего, кроме снега, камня и колючего ветра, ты мо-жешь смело плюнуть в глаза…
Я утверждаю, – вмешался в разговор мужчина, сидевший неподалеку от Саады. Был он высок, поджар, светловолос – типичный лепурец. Ну а добродушное лицо его могло расположить к себе кого угодно, за исключе-нием, пожалуй, яроттцев и Трута.
Плюнь ему в лицо! – категорично потребовал обиженный Трут. Увидев, что Корноухий этого делать не собирается, он решил просто не обращать на наглеца внимания.
Рьин – это место тысячи огней. Мы, маленький народ, с присущим нам мастерством украсили город драгоценными камнями, и Близнецы, перекатываясь по небу, зажигали на улицах тысячи радуг. Городской совет на площади Становления походил на яркую звезду, при виде которой ни одно дгорское сердце не могло остаться равнодушным…
Ну да, к ветру, снегу и камням я забыл прибавить драгоценности, – кивнул незнакомец.
Да кто ты такой? – Г ном даже приподнялся со своего места.
Шарет из второго Стегардского отряда, – представился мужчина. – Во время боев за Бриндгор я неплохо изучил эту страну.
Бриндгор может знать только маленький народ! – отчеканил Трут. – Рьин расположен в Вилитской долине – в месте, которое поражает сочной зеленью деревьев и травы, запахом цветов, хрустально-чистыми водами горных рек… Сколько раз я сам, стоя на городской стене, любовался этим зрелищем!
Ага! И где сейчас то, о чем ты так занимательно нам толковал? – Шарет усмехнулся.
Поганые яроттцы уничтожили все… – Дгор сник. Но уже через секунду он выпрямился, глаза его загорелись. – Они поплатятся за это, клянусь!
Шарет, – обратилась ваарка к новому знакомому, – ты говорил, что был приписан к Стегардскому гарнизону. Ну и как там?
Держатся, – кивнул мужчина. – Наши перекрыли Черну. Река разлилась, так что теперь врагу приходится сражаться вплавь.
А сами стегардцы? – удивленно спросил Михаил.
Позиции наших войск располагались на возвышенности. Стегардский Холм – слышал о таком? Наши даже штанов не замочили. А вот сады и поля, что были в низине, погибли… Видели бы вы эти сады весной! Выезжаешь за стены города, чуть отдалился – и вокруг тебя все становится белым от цветов!..
Значит, и вам яроттцы подгадили… – Трут вздохнул. – Вот я и говорю…
Но что он собирался сказать, трое его собеседников так и не узнали. Какая-то пленница, встав под люком, принялась звать капитана, ссылаясь при этом на очень важное дело. Минут через десять люк открылся, пленницу вытянули из трюма.
Вот тварь… – начал было Шарет, но запнулся, наткнувшись на яростный взгляд Саады.
Она просто пытается выжить! Только не понимает, что выбрала путь, проклятый Эфгом…
Михаил наконец смекнул – женщина хотела предложить кому-нибудь свое тело в обмен на свободу.
Ты что – ее оправдываешь? – недоуменно спросил стегардец.
Отчасти. – Саада почему-то посмотрела на Михаила. Тот задумчиво кивнул…
В конце концов, каждый сам волен выбирать свой путь к спасению! Может, пленнице повезет, и она получит свободу…
Но сбыться этому доброму пожеланию было не суждено.
Ближе к вечеру люк вновь открылся – женщину сбросили вниз. Она, оставляя за собой пятна крови, отползла в дальний угол и там, свернувшись калачиком, затихла. Раз-разившись потоком отборной ругани, Саада направилась к ней.
Дура, сама виновата! – пожал плечами Шарет.
Михаил ничего не сказал – в животе его что-то грозно
заурчало, путая все мысли.
Через несколько часов, уже после ужина, ваарка вернулась. Молча устроилась у борта и демонстративно закрыла глаза. Михаил справедливо решил, что сейчас ее лучше не трогать…
На следующую ночь Саада сама легла рядом с ним. Чмокнула в щеку и, доверчиво обняв его за шею, заснула.
Он чувствовал ее теплое дыхание, щекотавшее ему ухо, ее упругое тело… Это было уже нечто светлое среди бесконечного хетча, которым кто-то непрестанно его обливал. После безуспешных попыток сотворить на своем лице полноценную улыбку Михаил уснул.
…Последующие дни плавания он запомнил слабо. Возможно, потому, что единственное, на что они годились, – это быть брошенными в нужник…
Но вот однажды бесконечная качка закончилась. В борт что-то ударилось – сильнее, чем обычно, раздался громкий скрежет, булькнула вода, приняв в себя якорь: все это могло означать только одно – корабль прибыл в порт своего назначения, иначе говоря, добрался до Эгора.
Мужчины и женщины, сидящие в трюме, притихли, напряженно прислушиваясь к шуму на верхней палубе. Можно было различить стук матросских сапог, резкие команды, скрип подъемников.
О пленниках, клалось, забыли.
Что они медлят? – прошептала Саада, с тревогой взглянув вверх.
Прошло минут тридцать… У люка, ведущего в трюм, послышалась какая-то возня. Наконец корабельную тюрьму вскрыли, пропуская внутрь поток света.
Подходить по одному! – раздалась команда. Заключенные послушно подходили и становились под
открытый люк. Сверху спускалась веревка с большой петлей на конце, они садились в петлю, и та вытаскивала их наружу…
…Михаил вцепился в веревку обеими руками и вознесся на палубу,.. Первое, что он увидел там, – ряд лучников, коюрые, все как один, целились в него. Судя по их виду, любой пленник, выкинувший что-нибудь непредусмотренное их программой, был бы мгновенно пронзен стрелой.
