Джемах угрюмо усмехнулся.
— Значит, Мофиамид хотел, чтобы мы ехали тем путем.
Их повозка обогнала целый дом на колесах и под парусами. Дети висели на поручных и показывали им языки, мужчины молча стояли на палубе и просто смотрели.
Из каюты вышли женщины. Взгляды их не были ни дружескими, ни враждебными. Элво махнул им рукой в знак приветствия, но Бегущие игнорировали его.
Дорога тянулась на север по широкой равнине, перерезанной оросительными канавами. То и дело попадались возделанные поля, защищенные фиапсами.
Повозка плыла на северо-запад иногда в компании с бригантинами Бегущих, но чаще одна. Длинные солнечные дни сменялись звездными ночами. Элво часто думал, что о такой жизни он мечтал, о жизни, в которой нет места лишним беспокойствам и тревогам, кроме беспокойства о ветре и погоде. Возможно, Бегущие были самыми счастливыми на Коринфоне. Они носятся по широким бескрайним долинам, и над головами у них только высокое небо. Время для них отсчитывается по восходам и заходам солнца.
На четвертый день пути на горизонте появилось что-то темное, и в бинокль Элво увидел громадный лес.
— Должно быть, это Алубанский лес, — сказал Джемах. — Теперь нам нужна белая колонна.
Вот появилась и колонна — сооружение из белого камня высотой в тридцать футов.
У подножия колонны старик в белой рясе что-то высекал из камня. Повозка остановилась возле колонны. Старик поднялся на ноги и прижался спиной к колонне, как бы опасаясь нападения сзади.
— Поосторожнее со своей повозкой. Это Большая Кость. Встаньте немного в стороне.
Джемах сделал приветственный жест, на который старик не ответил.
— Мы ищем некоего Полиамида. Ты можешь дать нам направление?
Старик подумал, ударил молотком по камню, затем указал на лес. Раздался его хриплый каркающий голос:
— Ступайте туда. Ищите гексагон.
Джемах отпустил тормоза. Повозка поплыла мимо Большой Кости к Алубану.
На краю леса Джемах остановил повозку. Трое мужчин осторожно спустились на землю. Стволы деревьев были толстые, перевитые сучья закрывали небо над головой.
Трое долго стояли, глядя в глубину леса, куда вела тропинка, испещренная тенями и солнечными бликами. Они слышали только гулкую тишину.
Кургеш тихо сказал:
— Нас ждут.
Элво удивился, что без слов роль предводителя группы перешла от Джемаха к Кургешу. Старый аос сказал:
— Пусть Элво останется у повозки. Мы с тобой пойдем в лес.
Элво хотел возразить, но слова застряли у него в горле. Он только смог сказать:
— Если попадете в западню, зовите меня на помощь.
— Здесь не может быть западни. В священном лесу нельзя проливать живую кровь.
Джемах заметил:
— Боюсь, что Мофиамид сыграл с нами злую шутку.
— Это было ясно с самого начала, но теперь нам нужно доиграть игру до конца, чтобы понять ее.
Двое вошли в лес, и листва сразу скрыла от них небо. Тропа была узкая и извилистая. Она пролегала возле заросших мхом стволов деревьев, лужаек с белыми цветами, небольших озер.
Кургеш шел осторожно, поворачивая голову из стороны в сторону и мягко ступая на землю. Джемах же ощущал только мир и покой, он не чувствовал опасности и полагал, что осторожность Кургеша всего лишь инстинкт аоса, всегда ведущего себя так в новой обстановке.
Поляна, покрытая пурпурным мхом, открылась перед ним. На поляне возвышалась гексагональная структура из белого камня. Она была вдвое выше человека. Перед структурой их ждал человек в белой рясе, хрупкий и холоднолицый.
— Ауткеры, — сказал он, — вы пришли издалека, и я приглашаю вас разделить мир и покой нашего священного леса Алубана.
— Мы действительно издалека, — сказал Джемах. — Ты знаешь, что мы ищем Полиамида? Ты поможешь нам в этом?
— Разумеется. Если таково ваше желание. Идем.
Священник пошел через лес, Джемах и Кургеш за ним. В лесу уже стало сумрачно. Посмотрев вверх, Джемах резко остановился, увидев белый скелет в ветвях.
Священник сказал:
— Здесь покоится тело Парусного Мастера Бораса Маэля, который поручил свою душу листьям и отдал свой большой палец на Большую Кость.
Он махнул рукой, чтобы они следовали за ним.
Джемах по пути увидел еще очень много скелетов.
Священник, снова остановившись, сказал благоговейно:
— Здесь все беспокойные души находят умиротворение. Их мятежная плоть погребается, их кости обнимают стволы деревьев, их души растворяются в священном воздухе и населяют облака, несущиеся по воде Ахаризея.
— А Полиамид?
Священник показал наверх.
— Полиамид там.
Джемах и Кургеш увидели скелет на дереве. После минутного молчания Джемах спросил:
— Как он умер?
— Он зашел так глубоко в интроспекцию, что забыл о еде и питье, поэтому его состояние стало неотличимым от смерти. Душа его сейчас порхает среди листьев.
Едва сдерживаясь, Джемах спросил:
— Мофиамид предупредил тебя о нашем приходе?
Кургеш глубоким низким голосом добавил:
— Говори правду!
— Мофиамид рассказал о вас. Это был его долг.
— Мофиамид обманул нас, — сказал Джемах. — Теперь у него долг перед нами.
— Терпение, друзья. Возвращайтесь в страну ауткеров с миром, а не во гневе.
— Сначала мы рассчитаемся с Мофиамидом.
— Вам не за что винить Мофиамида, — заявил священник. — Вы хотели видеть Полиамида, и вот он перед вами.
— Значит, мы проделали долгое путешествия с фальшивыми фиапсами, чтобы посмотреть на груду костей? Мофиамид будет недолго торжествовать.
— Ваш гнев напрасен. Мофиамид сослужил вам хорошую службу. Если бы вы слушали его предостережения, то вернулись бы в свою страну, не узнав ничего, а теперь вы знаете судьбу Полиамида, который слишком много рассказал ауткеру. Когда он понял свою ошибку, он решился на то, что он сделал с собой.
— Я вижу, ты стараешься оправдать предательство Мофиамида. Но ему не скоро удастся еще раз обмануть доверчивых странников, уверяю тебя.
— Палга большая, — промурлыкал священник.
— Место, где находится Мофиамид, маленькое. Мы найдем это место с помощью магии Голубых. Ну, хватит, мы насмотрелись на Полиамида.
Священник без слов повернулся и повел их обратно к гексагону. Усевшись на ступени перед ним, он бессмысленно улыбался. Кургеш смотрел ему в глаза. Он медленно поднял руку. Глаза священника следили за ней. Кургеш поднял и вторую руку, и священник теперь старался уследить сразу за обеими руками, которые Кургеш развел в стороны. Из левой руки Кургеша вырвалась вспышка ослепительно белого света.
