Он медлил в Эджуере, не зная, что делать дальше. Поток беженцев все разрастался. Многие, подобно моему брату, казалось, хотели остановиться. Ничего нового о завоевателях с Марса не было слышно.
Дорога кишела людьми, но давка еще не началась. Сначала преобладали велосипедисты, потом появились мчавшиеся стремглав автомобили, кебы, коляски; пыль тянулась густыми облаками по направлению к Сент-Олбенсу.
Быть может, смутное воспоминание о друзьях, живущих в Челмсфорде, заставило наконец брата свернуть на пустынную проселочную дорогу, тянувшуюся к востоку. Он дошел до забора, перебрался через него и настрадался по тропинке на северо-восток. Он проходил мимо одиноких фермерских домиков и каких-то деревушек, названия которых остались ему неизвестными. Он видел мало беженцев, пока, наконец, в заросшем травой переулке у Гай-Барнета не встретился с двумя дамами, которые стали его спутницами. Он явился туда как раз вовремя, чтобы их спасти.
Услыхав крики, он поспешно завернул за угол и увидел, что два хулигана стараются высадить женщин из запряженного маленьким пони кабриолета, а третий с трудом удерживает испуганного пони за голову. Одна из дам, невысокая и одетая в белое платье, беспомощно кричала. Другая, стройная и смуглая, колотила хлыстом по лицу мужчину, схватившего ее за руку.
Брат сразу понял, что здесь творится. Он вскрикнул и поспешил к месту происшествия. Один из нападающих оставил даму и бросился к нему. Брат, хороший боксер, по выражению лица этого человека увидел, что драка неизбежна. Он прыгнул вперед и сразу сшиб негодяя под колеса.
Тут было не до рыцарской вежливости. Оглушив упавшего пинком ноги, брат потянул за шиворот второго грабителя, который держал за руку стройную брюнетку. Он услышал стук копыт, хлыст скользнул по его лицу, и третий хулиган со всего размаха хватил его кулаком в переносицу. При этом человек, которого он держал за воротник, вырвался и побежал по проселку. Оглушенный ударом, брат остался один на один с субъектом, только что державшим пони. Рослый противник замахнулся вторично, но брат предупредил его стремительным выпадом прямо в лицо. Кабриолет быстро удалялся по проселку, раскачиваясь из стороны в сторону. Обе женщины со страхом глядели назад. Брат побежал за ними, преследуемый по пятам своим последним врагом, к которому уже спешил на помощь второй нападающий.
Вдруг брат споткнулся и упал. Его преследователь с разбегу пронесся мимо, но когда брат вскочил на ноги, ему пришлось встретиться с двумя противниками. У него было мало шансов справиться с ними, но тут младшая из женщин, оставив лошадь, тоже приняла участие в битве: у нее был револьвер, но, как выяснилось впоследствии, он лежал под сиденьем, когда хулиганы остановили кабриолет. Теперь она достала свое оружие и спустила курок на расстоянии шести ярдов, едва не угодив пулей в брата.
Более трусливый грабитель немедленно пустился наутек. Второй погнался за ним, ругательски ругая его за трусость.
Оба они остановились в конце переулка возле товарища, лежавшего на земле без движения.
— Возьмите, — оказала смуглая дама, подавая брату свой револьвер.
— Садитесь скорей в ваш кабриолет, — уговаривал ее брат, вытирая кровь с рассеченной губы.
Она молча повернулась, и оба они, тяжело дыша, направились к женщине в белом платье, которая старалась сдержать испуганного пони.
Грабители больше не пытались возобновить нападение. Оглянувшись, брат увидел, что они удаляются.
— Я сяду здесь, если можно, — сказал брат и взобрался на пустое переднее сиденье.
Девушка оглянулась через плечо.
— Дайте мне вожжи, — сказала она и ударила пони хлыстом.
Через минуту хулиганы уже исчезли за поворотом.
Таким образом совершенно неожиданно брат, запыхавшийся, с рассеченной губой, с опухшим подбородком и окровавленными суставами пальцев, поехал неизвестно куда с этими двумя женщинами.
Он узнал, что первая из них была женой, а вторая младшей сестрой деревенского врача из Стенмора. Этот врач, возвращаясь домой рано утром от тяжело больного в Пиннере, услышал на железнодорожной станции о приближении марсиан. Он поспешил домой, разбудил женщин — служанка ушла от них за два дня перед тем, — уложил кое-какую провизию, сунул, к счастью для моего брата, револьвер под сиденье и сказал им, чтобы они ехали поскорей в Эджуер к поезду. Сам он остался, чтобы оповестить соседей, и обещал их нагнать около половины пятого утра. Но шел уже десятый час, а его все не было. Остановиться в Эджуере путешественницам помешал чрезвычайный наплыв беженцев, и таким образом они заехали на глухой проселок.
Все это они бессвязно рассказывали брату, пока не остановились вблизи Нью-Барнета. Брат обещал не покидать их, по крайней мере до тех пор, пока они не решат, что предпринять, или пока их не догонит пропавший муж. Желая их успокоить, брат уверял, что он отличный стрелок из револьвера, хотя стрелять он совсем не умел.
Они расположились возле дороги, и пони стал обгладывать живую изгородь. Брат рассказал спутницам о своем бегстве из Лондона и сообщил им все, что слышал о марсианах. Солнце поднималось все выше, и скоро их оживленный разговор сменился томительным ожиданием. По проселку прошло несколько пешеходов. От них брат узнал кое-какие новости. С каждым бессвязным ответом, который ему удавалось получить, он все глубже уяснял себе громадные размеры обрушившегося на человечество бедствия и все больше убеждался в необходимости дальнейшего бегства. Он заговорил об этом со своими спутницами.
— У нас есть деньги, — сказала молодая девушка и смутилась; но глаза ее /встретились с глазами брата, и ее нерешительность прошла.
— У меня тоже есть деньги, — ответил брат.
Она сообщила, что у них имеется тридцать фунтов золотом и одна пятифунтовая кредитка и сказала, что, быть может, им удастся сесть в поезд в Сент-Олбене или Нью-Барнете. Брат считал, что попасть в поезд совершенно невозможно: он видел, с какой яростью толпы лондонских жителей осаждали поезда, и предложил пробраться через Эссекс к Гаричу и там на пароходе покинуть Англию.
Миссис Эльфинстон — так звали даму в белом, — не слушая никаких доводов, хотела ждать своего «Джорджа». Но ее золовка оказалась рассудительнее и в конце концов согласилась с братом. Итак, они поехали к Барнету, намереваясь пересечь Большую Северную дорогу. Брат вел пони под уздцы, чтобы сберечь его силы.
Солнце поднималось по небу, и день становился необычайно жарким; густой беловатый песок обжигал лицо и слепил глаза, так что они подвигались вперед очень медленно. Живые изгороди посерели от пыли. Когда путники приблизились к Барнету, то услышали все усиливающийся гул.
