Мы вышли во внешнюю гавань и поплыли параллельно волнолому.
- Я останусь на всю зиму, - уверенно сказал я.
- Теперь я все время буду здесь, после того как...
- Снова вернулись тяжелые мысли...
- Мне было очень жаль услышать про Алику, - мягко сказала она.
- Все нормально. Теперь мой дом здесь... Мы обогнули конец волнолома и направились в сторону Пальца.
- Дроув... - сказала Кареглазка после долгого молчания. - Мне кажется, в Паллахакси что-то затевается. Думаю, я должна тебе об этом сказать. Сегодня утром люди в "Груммете" говорили, что здесь собираются жить члены Парламента, а многие утверждали, что этого нельзя допустить. Они говорили, что если депутаты будут болтаться здесь со своими привилегиями, не обращая внимания на нормированное распределение и комендантский час, они очень скоро могут оказаться покойниками. Я знаю, что это ужасно, но я должна была тебе об этом сказать.
- Все настолько плохо? - Горожане помалкивали в моем присутствии, ошибочно полагая, что все передается моему отцу.
- Думаю, достаточно серьезно. Меня лично не слишком волнуют депутаты, но ты говорил, что один из них собирается жить у твоих родителей. Мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь случилось с твоей матерью или отцом.
Я мог бы выдать в ответ кучу циничных замечаний, но сдержался. Кареглазка была слишком хорошо воспитана, чтобы меня понять.
- Смотри! - показал я. - Там, в камнях. - Что-то большое медленно покачивалось на волнах у кромки воды.
- Ой... - Кареглазка отвела взгляд.
Я подплыл ближе. Камни здесь были иззубрены, и, хотя вода стояла почти неподвижно, я опасался пропороть лодку о какой-нибудь выступ. На поверхности плотной воды головой вниз плавало тело.
- Это лорин, - сказал я.
- Кто же на это решился?! Что будем делать, Дроув?
Я пытался собраться с мыслями, когда послышался странный свистящий звук, и часть скалы над нами с грохотом обрушилась вниз, упав в воду с мягким всплеском, от которого даже не пошли волны. Я обернулся и увидел три паровых глиссера, которые мы заметили раньше. Теперь они были совсем близко и двигались вдоль волнолома. От пушек на их палубах поднимались клубы белого дыма.
Это были астонские военные корабли. Они обстреливали Паллахакси.
* * *
Незадолго до комендантского часа, когда все спешили домой, мы встретили Ленту.
- Слушайте, никто не видел Сильверджека? - спросила она. - Отец все время пытается его найти, с тех пор как я сказала ему, что он был лоцманом на "Изабель".
- Э... Мы его видели, - мрачно ответил я.
- Я этого не помню, Дроув. Где? - озадаченно спросила Кареглазка.
- Он... э... Помнишь тело возле скал? Это не был лорин, Кареглазка. Я в этом уверен. Тело чуть покачнулось на волнах, и я увидел часть его лица. Могу поклясться, что это был Сильверджек.
Девушки в ужасе смотрели на меня.
- Что же нам теперь делать, Дроув? - спросила Лента.
- Я намерен поговорить с Местлером, - сказал я. Внезапно у меня возникло ужасное подозрение, и я вспомнил, что Местлер не знает, что мы были свидетелями крушения "Изабель".
Глава 15.
Когда грум достиг максимума, Правительство зашло в тупик с установлением комендантского часа. Даже Местлер, со всеми его познаниями в астрономии, забыл, что приближается время, когда солнце будет светить постоянно и не будет темноты, а значит, и покрова для таинственных перемещений парлов и их секретных грузов. Теперь грузовики с завода и на завод громыхали через город на виду у всех, и военная полиция больше не имела возможности проводить свои тайные маневры.
Понятно, что на несколько дней после нападения астонцев Местлер и его люди ушли на дно. По городу ползли зловещие разговоры, и дня не проходило без импровизированного митинга возле монумента. Там были те, кто призывал Стронгарма возглавить депутацию на новый завод (он теперь считался штабквартирой парловской деятельности), но рыбак оставался непреклонным. Неразумно спорить с оружейными дулами.
Несколько раз я заходил к родителям, обнаруживая их во все более мрачном настроении. Во второй раз в доме был посторонний; отец представил мне его как Зелдон-Троуна, и мне показалось, что я смутно помню его по своим нечастым визитам в здание Парламента в Алике.
- Остальные депутаты тоже здесь? - спросил я. - Я не видел в городе никаких новых людей. Лицо отца помрачнело.
- И, скорее всего, не увидишь. К сожалению, твои друзья в Паллахакси настроены столь враждебно, что приличные люди считают неразумным появляться в городе. Зелдон-Троун находится в безопасности здесь, у нас, но можешь ты себе представить депутата Парламента гуляющим по улицам, когда это животное Стронгарм на свободе? Наверняка нет! Парламентарии вынуждены разместиться на территории завода - должен сказать, в крайне стесненных условиях.
- Оставь, Берт, - улыбаясь, сказал Троун. - Не так уж все плохо.
Потом я перекинулся несколькими словами с матерью на кухне и спросил насчет военной карты, но она не была расположена обсуждать эту тему, и вскоре я с некоторым облегчением ушел.
Направляясь в сторону центра, я услышал свисток глашатая и, когда подошел к рыбному рынку, увидел Местлера, стоявшего на перевернутом ящике.
Похоже, возникла неизбежная задержка с доставкой оружия для обороны Паллахакси - в связи с тем, что астонцы захватили ключевые промышленные города на материке. Это было исключительно неприятное известие, учитывая недавнюю атаку астонских военных кораблей, но люди должны были поверить, что Правительство делает все возможное, чтобы исправить положение. Правительство было крайне благодарно за военные усилия нашего выдающегося города и в признание этого смягчало некоторые меры безопасности, в непопулярности которых отдавало себе полный отчет, но в свое время это было крайне необходимо.
Комендантский час отменялся. Военная полиция выводилась из города.
- Я думал, полиция была здесь, чтобы защищать нас! - крикнул кто-то, но было уже поздно; Местлер, улыбаясь и кивая, спустился со своего ящика и забирался в ожидавший его мотокар.
Пробившись через толпу, я подбежал к мотокару и крикнул:
- Можно мне с вами поговорить, Хорлокс-Местлер?
Уже сидя в машине, он поднял взгляд и увидел меня. Он улыбнулся, сказал что-то водителю и предложил мне сесть рядом с ним. Вскоре мы ехали по улицам Паллахакси; люди насмехались над нами, ругались и швыряли камни, и я вздрогнул, испугавшись той враждебности, которая меня окружала. Я решил, что, может быть, это не столь уж и здорово - быть парлом. Какое-то время камни стучали по деревянной обшивке машины, потом мы наконец выехали из города.
Местлер велел водителю, чтобы тот остановился, потом повернулся ко мне.
