- Я слышала, что сказала ОНА! Камри! - В груди у Алейтис все сжалось, ей пришлось раскинуть па секунду руки, чтобы сделать вдох и резкий выдох. Аташа - так на старом языке называли огонь...
- Ашла - дочь темноты, - медленно отозвался Чалак. Его лицо, обычно хладнокровное, теперь ясно говорило об испытываемой им боли. - Лейта...
- Не надо, - попросила она, - я должна все знать,
- Это древний обряд, к которому прибегают, когда страх становится сильнее, чем разум, чем гуманность. - Он посмотрел на свою сильную руку. Ритуал начинается с Исан-дана. Они собираются и просят разрешения у Ашлы совершить Аташ нау-таваллуд и очистить вади от рух кхараб, демона, вселившегося в него. Они призывают Шапра, Кхохина и Щуру. Пока Щура стоит на страже, Шаир и Кхохин совершают над принесенным в жертву конем определенный ритуал. В результате из всех людей долины избирается один человек... - Голос Чалака вдруг стал хриплым. Ои кашлянул, прочистив горло, и посмотрел в окно, поверх головы Алейтис.
- Говори до конца, прошу тебя.
- Можно, я сяду?
- Абру cap, садись, пожалуйста. Извини, что позабыла предложить тебе присесть. Теперь, брат, пожалуйста, расскажи мне все, что ты знаешь.
Он вымученно засмеялся и погладил ее по руке: - Лейта, ты всегда была самая нетерпеливая. "Сейчас!" Ты всегда хотела, чтобы все получалось "сразу" и "сейчас!" Наверное, "сейчас" было самое первое слово, которое ты произнесла, едва выучившись говорить.
- Это хорошее слово-"сейчас". Значит, выбирают они человека. Что же происходит потом? - Она повела плечами и вздрогнула. - Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю. Это не из праздного любопытства. Устало вздохнув, он сказал: - Я не могу противоречить Мадару, но все же считаю, что обряд Аташ... трудно принять. - Голос его вдруг стал тверже. - И я не стану участвовать в нем!
Удивленная, она смотрела на него не мигая. Поднявшись, Чалак принялся ходить из конца в конец маленькой спальни, чуть ли не наступая на ноги Алейтис.
- Послe избрания нужного человека Шаир и Кхохин собственными руками устраивают асу в финджане Топаз, собирают связки чабе, хизума и химета вокруг него, покрывая все тремя пригоршнями кан. И перед всем собравшимся народом вади - не позволяя уклониться никому, даже умирающим и роженицам, избранный сопровождается к aсе и там привязывается. Возгорается пламя. Огонь поддерживают до тех пор, пока... не останется ничего кроме пепла... Потом этот пепел аккуратно собирают и делят на пять частей. Первую часть отвозят к воротам Раксидана и там закапывают. Четыре оставшиеся части отвозят на восток, запад, север и юг и распыляют по ветру под песнопения, посвященные Ашле. Так, сказано, будет совершено очищение долины от демона кух кхараба.
Чалак прислонился к двери, сложив на груди руки.
- Теперь ты знаешь все.
Алейтис дрожала: - На этот раз она своего добилась. Мне конец.
Оп кивнул.
- Если ее поддержат Аздар и Шаир, то Кхохипу придется подчиниться им.
- Зираки говорит, что гильдии будут за меня.
- Этого недостаточно. Они это понимают. И ты тоже.
- Но что же мне делать?! - Слова ее упали в нависшую тишину, как беспомощные слезы в песок.
- То, что ты уже решила сделать, Алейтис.
Она вздрогнула, подняла голову и внимательно посмотрела на него: Что?..
- Прошла пора, когда мы играли с тобой в игрушки, сестра, - улыбка чуть осветила его тонкое умное лпцо. - Ведь я не дурак, сестра. Я сказал, что не буду в этом участвовать. И я имел в виду то, что сказал. Но... - он посмотрел на восточную степу - в той стороне находилась спальня Аздара. Он все еще Аздар, пока жив, и прямой власти у меня очень мало.
- Чалак, мне страшно. - Она протянула к нему дрожащие руки. Он взял ее ладони в свои.
- Но я ничего не знаю, кроме этой долины. - Она высвободила свои руки и сжала кулаки. - Я не хочу уходить!
- А есть ли у тебя выбор? - он опустился на кровать рядом с ней. Попробуй добраться до городов на побережье. Но не говори мне, куда собираешься идти, В конюшне я оставлю для тебя еду и кое-что еще, что может тебе понадобиться... - Он вздохнул, нежно коснулся макушки Алейтис кончиками пальцев. - До завтрашнего вечера ты должна покинуть долину.
- Нет...
Ее пальцы, сжатые в кулаки, стали белыми.
- Лейта!
- Нет!
Он нахмурился, теряя терпение.
- Лейта, ты поступаешь глупо. У тебя сейчас нет времени, чтобы упрямиться!
Она смотрела на свои руки, не отрывая взгляда.
- Я никогда не покидала этой долины, Чалак. Понимаешь? - Она повернулась лицом к нему. - Как мне поступить? Что делать? Что говорить?
Он успокаивающе пожал ее ладонь.
- Если бы у меня был выбор между верной и мучительной смертью и пусть небольшим, но реальным шансом выжить, то я бы, сестра...
- Выбора нет, - вздохнула она. - Ты чертовски прав!
- Ты выбираешь жизнь?
- Как всегда.
- Долгую жизнь, сестра. И счастливую, я надеюсь... Где-то там... - Он осторожно отпустил ее руку и встал. - Я положу несколько слитков авришума в твою седельную сумку. Это поможет тебе, когда ты доберешься до какого-нибудь города.
- Спасибо, брат.
Он наклонился и нежно коснулся ее волос.
- Благослови тебя Мадар, сестра.
С трудом улыбнувшись, она кивнула:
- Благослови тебя Мадар, брат.
...Меньшая луна превратилась в пятнышко размером с яйцо, в то время как большая светила полной дыней, с самого края тоже почти полного oвала вырисовывался силуэт стоящего на голове зайца. Похититель диадемы сидел в тени навеса, наблюдая за хороводом колдуний, сосредоточенно совершавших непостижимый для него ритуал. В ночном прозрачном и неподвижном воздухе их голоса звучали как музыка. В центре хоровода лежала диадема, вбирая в себя свет двух лун.
С суровым побледневшим лицом Кхатеят... прошептала:
- Лунная танцовщица. Мы призовем Моват. - Она взглянула в широко раскрытые, полные страха глаза Н'Фрат. - Вокруг этого бремени, попавшего в наши руки, мы завершим наш обряд..- Она со свистом втянула воздух. Приведи его. Он связан с бременем и должен разделить с нами заклятие. Ракат...
Жаркотелая девушка-кочевница, - самая старшая из собравшихся, покачивая бедрами, уверенно направилась к сидящему в тени похитителю диадемы. Он поднял на нее глаза.
- Пойдем со мной. - Она протянула ему руку, помогла подняться и подвела к подругам. В прозрачном воздухе волшебной ночи звяканье цепей на его ногах звучало особенно уныло. Его светлые глаза сверкали любопытством, он по очереди разглядывал каждую из женщин.
Кхатеят подошла к нему, улыбнулась, отдавая должное его хладнокровию. Остальные шемкхьи тем временем образовали вокруг них кольцо, встав на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
- Я только два раза в жизни вызывала Моват, - сказала едва слышно Кхатеят. - Одна из вас станет лунной танцовщицей. И все - слушайте предостережение! Скрепите свой дух! Держите свою волю в руках! Держите! Или будете поглощены! - Она моргнула. - ...И ты, вор!
