— Ты еще не пришел? — изумилась мама.
— Пока только на пару часов отпустили. Скоро обратно.
— Поешь хоть! — засуетилась мама. — Сейчас налью.
— Мам, не надо! — перепугался я. — У меня специальная диета.
— Ну поешь хоть что-нибудь! — мама в отчаянии всплеснула руками.
— Нельзя. Можно есть только то, что входит в диету.
Сидящая в стороне Надька коротко хмыкнула: знаем, мол, вашу диету. Знаешь — гордись на здоровье!
— А почему ты на связь не выходил, не говорил ничего про свои спецслужбы? — пожелал узнать отец.
«Блин, почему же я им ничего не говорил?!»
«Ну-с?» — сверлил меня требовательный папин взгляд.
— Не хотел раньше времени рассказывать. Сам еще толком не решил, оставаться мне там или нет.
— А теперь, значит, решил?! — прорычал батя.
— Решил, — твердо ответил я.
— Кеша, а институт?
«Кто про что, а мама — про учебу», — с досадой подумал я, обращая в ее сторону исполненный безграничного терпения взгляд.
— Погоди, Вер, — остановил ее батя. — И чего ты решил? — последние слова, естественно, были обращены ко мне.
— Думаю там задержаться. Если я попадаю в элиту, проблем с работой у меня не будет. Даже если с зарплатой не получится, устроюсь где-нибудь в охрану. Не пропаду, короче.
— Ты сначала подумай, как следует, а потом уже планы строй!
— Я и думаю! Приглядываюсь, присматриваюсь потихоньку. Что не так?
— Ну, смотри, — сдался отец. — Парень уже большой. Своя голова есть.
— Кеша, а что с учебой? — заговорила мама.
— Мам, да нафиг она нужна? Ну сколько я потом буду получать? Мне уже платят больше! Да и престиж, корочки там, льготы. Я лучше в ФСБ работать буду!
— Неизвестно еще, как жизнь повернется, — рассудила мама. — Это ты сейчас хорошо устроился. А ну как перестанешь быть нужным? Выпнут на улицу, чего делать будешь, супермен недоделанный? А вот с дипломом — всегда можно устроиться!
Я даже рукой отмахнулся от ее натиска:
— Мам! Да сделаю я себе этот диплом! При желании сделать можно — были бы деньги. Сошлюсь, если что, на служебные нужды.
— А удостоверение тебе уже выдали? — хитро спросила сестренка.
Вот скотина! Ишь, улыбается злорадно, будто не замечает спрятанного от родителей кулака.
— Пока нет, — с сожалением признался я. — У меня сейчас испытательный срок идет. Закончится — вот тогда…
Помолчали.
— Обратно-то тебе — когда? — спросил отец.
— К двенадцати ноль-ноль — чтоб был как штык!
— Ясно, — отец взглянул на часы. — Ну, время еще есть.
— Когда теперь придешь? — быстро спросила мама.
— Не знаю точно. Вроде будут чаще отпускать. На неделе загляну, наверное.
— Договорились, — мама поднялась со своего места. — Пошли, чаю хоть попьешь, диетчик!
— Мам, я же говорил: нельзя мне!
— Чем тебя там пичкают, что даже чай попить нельзя?!! - «взорвалась» мать. — Посмотри на себя: кожа да кости! Совсем не ешь, поди!
— Ем! — я старался выглядеть раздраженным. — Просто все, что мне дают, очень сбалансировано. Если съесть что-то еще — баланс нарушится.
— От чая тебе ничего не будет! — настаивала мама.
— Вера, хватит! — неожиданно вступился за меня батя. — Говорит, нельзя — значит, нельзя. Мне чай принеси, если хочешь. Мы с ним тут поговорим…
— Не надейся. Ты — мой, — с нескрываемым злорадством заявил Фаргел, прежде чем вонзить клыки в мое незащищенное горло.
Из постепенно темноты, заполняющей мир, шагнули несколько фигур. Источая ненависть, склонились надо мной. Оскалились — и со вспышкой ярости в заполненных тьмой глазах погрузили клыки в мое податливое тело.
Заорав нечто невразумительное, я проснулся. Какое-то время бессмысленно таращился в затянутое серым покрывалом небо. Затем поднял дрожащую руку. Начал себя ощупывать.
Нет, все вроде цело. Но тело болит так, словно его и правда рвали клыками, пока я валялся в забытьи.
Поднявшись, я принялся ходить взад-вперед, вминая хрустящий под ногами снег. Попробуем разобраться. Думать — дело, конечно, трудное, но пользу приносит.
Первое: сон едва ли можно назвать случайным. Обычно сны редко повторяются. Тем более так часто. Тем более с постоянно расширяющимся продолжением. Такое впечатление, что это не сон — а давно забытое воспоминание. Кусок прошлой жизни, что ли? Как там у Леонтьева: идет человек из века в век… Что-то такое. Так и я — переходящий из жизни в жизнь вампир? Неувядающий клык тысячелетия! Гы!
Второе: повторяющиеся кошмары, как правило, имеют основу — стресс, пережитый раньше. В моем случае этого не наблюдается. Во всяком случае, родитель-вампир в этом сне отсутствует.
Третье: мое сновидение может оказаться вещим. Но, в таком случае, речь идет о далеком будущем: когда я еще стану самым сильным из вампиров? И зовут меня, кстати, Кешей. Иннокентием Михайловичем, если по паспорту.
Четвертое: предположим, что сон не пророческий — самый обычный. Но… если так, я опять возвращаюсь к самому началу.
Абракадабра какая-то!
Плюнув, я остановился. Какое-то время смотрел на кровавый сгусток. Потом, шевельнув ногой, засыпал его снегом.
Неизвестно чему покачал головой и пошел искать отца Василия. Должен же хоть кто-то рассказать, что со мной происходит!
На дверях церкви весел замок. Еще на что-то надеясь, я обошел церковь кругом — конечно, ни в одном окне нет даже намека на свет. Ну что ж, отец Василий тоже человек. И, наверное, человек занятой. Тоже, поди, неудобно ждать меня каждый вечер.
А раз так, приступим к плану «Б»: займемся другими делами.
А заняться я хотел поиском финансов. Как ни крути, скоро мне должны вручить обещанную зарплату. Так думают родители. Жалко их разочаровывать. Так что — пора обогатиться. Была у меня на этот счет парочка идей — не совсем законных, правда.
Или сначала уладить все с милицией?
Отследив на остановке одинокого студента, я «повел» его в сторону. Показался сам:
— Сотовый есть?
Он отрицательно покачал головой.
— А телефонная карта?
Ответ отрицательный.
Расстроено перекосив лицо, я вернул студента обратно, аккуратно вывел из транса; присмотрелся к народу в поисках следующего кандидата. Время было самым подходящим: студенческой братии хватало. Правда, все как-то парами, группками держались. Я же отслеживал одиночек.
Нашел! «Подозвал» к себе курящего парня:
— Телефонная карточка есть?
— Не… — выдохнул он.
Пепел скапливался на сигарете. Вот-вот упадет на ботинок.
— Стряхни, — приказал я, невежливо показывая пальцем.
