Закончили мы зарядку продолжительной пробежкой по утреннему лесу, а, вернувшись домой, отправились умываться и завтракать. После завтрака Лек снова сделался очень серьезным, как всегда. Надел свой рабочий костюм, ну то есть тот костюм, в котором он обычно ходит на работу. Но вместо обычного: "До вечера", он сказал:
- Рэй, сегодня я задержусь. Есть кой какие неотложные дела. Скорее всего, буду дома завтра утром или даже вечером. Надеюсь, что ты будешь вести себя благоразумно и ничего особо страшного не натворишь.
Такое для меня тоже не было в новинку. Лек так делал примерно раз в месяц. И даже если я чего-то за время его отсутствия вытворял, то особо не ругал меня за это. Я и сейчас пообещал ему, что буду вести себя примерно, хотя и знал, что, скорее всего, будет не так. Как только Лек ушел, я тут же начал разрабатывать планы на то, чем буду заниматься в его отсутствие. За этим занятием меня и застал Антон.
- Ну, что, опять мечтаешь? Я тебя там жду, понимаешь ли, жду, а тебя все нет и нет.
- Лек сегодня опять куда-то собрался, и до завтра его не будет.
- Вот это да, - Антон тут же присел, звонко хлопнув себя ладонями по голым коленкам, - мои сегодня тоже укатили к каким-то старым друзьям, и тоже до утра. Это же полнейшая свобода.
- Ага, - заулыбался я, - чем займемся?
Антон подвинул меня в кресле и уселся рядом, положив мне руку на плечо. И мы принялись обсуждать различные "проекты", чем могли бы заняться. Часть этих "проектов" мы отмели за полной нереальностью, а на другие у нас просто не хватило бы времени. И нам пришлось остановиться на простом - небольшом походе вниз по нашей речке, но так, чтобы обязательно с палаткой и костром.
Палатку взял я, она была небольшая и очень легкая. Ее Леку когда-то давно подарил какой-то знакомый звездолетчик. Это была палатка из аварийного комплекта, какие имеются на звездолетах. В сложенном виде она легко умещалась в пригоршнях взрослого человека. Ее и еще кое-что из съестных припасов я затолкал в мой маленький рюкзачок. Но не успел я даже закрыть его, как вернулся Антон. На нем были тяжелые ботинки, пятнистые маскировочные штаны, а точно такая же куртка болталась род клапаном рюкзака. И в довершение ко всему, с пояса у него свешивался ниже колена широкий и толстый нож в потертых пластиковых ножнах.
- Ты еще не собрался? - Удивленно спросил он, он всегда так "удивляется". - Давай уж, одевайся побыстрее, время-то как-никак идет.
- А я и так уже готов.
- Ты что, это ведь поход, а не легкая прогулка, - сказал он, указывая на мою по-летнему легкую одежду, которая оставляла открытыми и руки и ноги. Обдерешься ведь.
- Ну и что, - сказал я с легкой ноткой пренебрежения, - на мне все быстро заживает. А вот ты испаришься.
Тут он заявил, что лучше уж немного попариться, чем страдать от царапин, да и объяснять потом родителям, где их получил. Он этого не хочет и не допустит, в отношении меня тоже. Пришлось и мне облачаться в костюм наподобие его костюма, потому что я хорошо знал, что спорить в таких случаях с Антоном - занятие практически бесполезное.
В поход мы вышли так, чтобы никто в поселке этого не заметил. Скрывались за кустами, двигались короткими перебежками, пока, наконец, не скрылся из виду последний домик поселка. С этого момента и начался наш поход. Поначалу мы шли довольно легко, но через час уже прилично устали и объявили привал. Скинули с себя одежду, искупались в прохладной воде, она давала ни с чем не сравнимое наслаждение. Потом выбрались на берег и растянулись рядом друг с другом на мягкой и зеленой траве.
- Рэй, может быть так и до развалин дойдем? - предложил мне Антон.
- Каких развалин? - удивился я.
- Тех самых. Здесь ведь когда-то город был. Я же тебе говорил.
- Я у Лека спрашивал, а он сказал, что никаких развалин тут нет, что город в свое время был снесен начисто.
- А мне про развалины дядя рассказывал. Он, мальчишкой еще, бывал в этих местах. Он говорил, что это недалеко, всего километров двадцать. Километров пять мы уже прошли, так что осталось уже только пятнадцать.
- Твой дядя и не такое может придумать.
Антонов дядя был писателем, из числа малоизвестных, если не сказать совсем неизвестных за пределами узкого круга людей. Он довольно часто навещал этот поселок, а когда навещал, то обязательно возился и с нами. Не сосчитать тех выдумок, которыми он щедро нас развлекал, такой уж он был выдумщик. Когда-то он был толи археологом толи палеонтологом, но бросил эту работу, а может быть его с нее и выгнали, это было покрыто туманом. И он стал писать.
- Не, это он не придумал, точно тебе говорю, ведь это он не только мне одному рассказывал.
- Вообще-то можно и дойти, проверим. - Согласился я. - Только когда мы дотуда дотопаем?
- А что, вернуться мы успеем. А если и не успеем, то заночуем, палатка-то у нас с собой. Ты говорил, что тебе все равно нахлобучки не будет, ну а я уже привычный. А может быть и вообще не узнают.
- А мне кажется, что Лек про меня вообще все знает, даже то, что я никому и никогда не говорил, даже то, что я во сне вижу.
- Ты это зря, брат у тебя что надо, мне бы такого брата.
- Да я не об этом. Мне с ним почти всегда хорошо, но иногда бывают моменты...
- Да брось ты.
- Я правду говорю, что иногда бывают моменты, когда я чувствую себя перед ним, словно бы младенец перед столетним стариком. - Сказал я и тут же оборвал разговор.
Я перевернулся на спину и несколько минут молчал, глядя в высокое голубое летнее небо, по которому неторопливо плыли редкие кучевые облака. Мне было хорошо, потому что лето, потому что небо такое голубое, а трава подо мной такая мягкая. Потому что рядом со мной самый лучший мой друг, с которым мы отправились в самый настоящий поход. Вернул к реальности меня Антон. Он слегка двинул меня локтем в бок:
- Опять о чем-то мечтаешь?
- Не а, просто на небо гляжу.
- Дальше пойдем или еще разик искупнемся?
- Пойдем. Искупаться-то еще успеем. На следующем привале хотя бы. Далеко ведь еще идти до этих твоих развалин, не один еще привал у нас будет.
Мы снова шли вдоль речки. Сначала я не надевал ботинки. Как это Антон не может понять, как прекрасно пройтись вот так, босиком, по такой вот зеленой и мягкой траве. Это ведь одно сплошное удовольствие. Правда дальше пошли камни, и удовольствие закончилось. Мелкие каменные кусочки постоянно осыпались и изъеденных временем и погодой скал, так, что река не успевала окатывать их в гальки. Каменная крошка больно впивалась в непривычные к этому ноги, и поэтому мне пришлось останавливаться и надевать ботинки. Под довольно злорадные усмешки Антона.
Минут через двадцать по времени и чуть больше километра по расстоянию от нашего привала, обрыв вплотную подступил к воде, где сразу же начиналась немаленькая глубина. И нам пришлось довольно долго карабкаться по обрыву наверх. Антон лез впереди, а я следом за ним. Из-под его ног на меня то и дело сыпалась сухая глина, из которой, помимо камня, был сложен этот обрыв. Но только когда мы уже были наверху и оттуда посмотрели вниз, то поняли, что обрыв-то действительно высокий, и каково было бы нам сорваться с него, даже с полпути. Но боязнью высоты не страдали ни я, ни Антон, поэтому обратили это предположение в обычную шутку. Мы немного посидели на самом краешке обрыва, болтая ногами, и, посмеиваясь друг над другом, потом же продолжили свой поход.
