Ознакомительная версия.
— Билет купил.
— И куда надо купил?
Сейчас бы послать ее куда подальше, но Егор понял — нельзя. От этой нелепой девицы зависит, может быть, судьба Земли. Надо рисковать.
— Куда надо.
— В Бологое?
— В Бологое.
— В чем проблема?
— Мне надо отправить письмо в Москву.
— Опять деньги? А мне что за это?
— Я через два часа уезжаю.
— А когда вернешься?
— Когда вернусь? Я буду спешить обратно.
— И у меня не задержишься?
— Вряд ли.
— Ох, не люблю я этих честных юношей, Павка Корчагин трахнутый, вот ты кто. Нет того, чтобы пожалеть женщину, подарить ей минуту душевного покоя. Знаешь, как трудно быть женщиной в этой дикой стране? Ты даже не представляешь.
— Ты сможешь отправить письмо?
— Ты сказку про Василису Прекрасную читал?
— Забыл. Ну отправишь или нет?
— Она была лягушкой, — сказала Верка. — Пошли на почту, я с собой конвертов не ношу.
Они отправились на почту, благо она все еще была открыта.
По дороге Егор думал — никакого смысла посылать письмо по почте нет. Пока оно дойдет, все уже кончится и некому будет его получать. Сама мысль отправить письмо могла прийти в голову лишь не совсем нормальному человеку.
Но как отправить весть в Москву?
— Нет, — сказал Егор. — Так не пойдет. Придется тебе завтра в Москву позвонить.
— Этого еще не хватало!
— Придется, Вера, — сказал убежденно Егор.
— Куда звонить-то?
— На почте я все напишу, а потом поговорим.
Егор подошел к стойке. Там лежали бланки телеграмм. И забытая им неподписанная телеграмма.
Егор перевернул бланк и стал писать:
Институт экспертизы. Москва. Телефон 095-876-2365. Гагарина. Здесь его нет. Калерию Петровну. В крайнем случае Катрин.
Вера стояла рядом. Не так уж от нее воняло помойкой. Она куда-то дела свою авоську с бутылками, теперь у нее была лишь потертая сумка через плечо.
Она делала вид, что ей неинтересно и она не подглядывает.
В районе Бологого есть опасный объект. Название Максимово или Максимовка. Туда направлены два агента, Майоранский и Лядов. Доктор Фрейд сделал вакцину, она действует три дня, можно жить у вас. Мне он тоже вколол эту вакцину. Цель агентов прежняя. Если не получили первого сообщения: уничтожение всей жизни на Земле, чтобы обеспечить благоденствие Чистилища. Я их преследую. Они меня в лицо не знают. У меня нет денег. Еду в Бологое поездом 65-бис. Буду там в 5.40 утра. Оттуда надо ехать автобусом. Это все, что знаю точно. Жду помощи.
Егор Чехонин.
Вера взяла листок бумаги, прочла, шевеля губами, — видно, не очень успешно училась в школе. Потом спросила:
— Я это по телефону буду говорить?
— Да. Только проверь, чтобы тебя никто не слушал.
— А может, ты псих?
— Нет, я не псих.
— Они меня засекут и посадят, — сказала Верка. — А ты уже — тю-тю!
— Ты позвонишь из автомата. И не будут тебя сажать. Тебе деньги вернут.
— И ты поверил, чтобы у нас деньги возвращали? — удивилась Верка. — У нас догонят и еще отнимут.
— Добро. Я вернусь через три дня. Где тебя искать?
— Знаешь что, — ответила на это Верка. — Возьми свою ксиву обратно. Не мое это дело — может, ты работаешь на западные спецслужбы?
— Я тебя прошу, Вера. Ты единственный знакомый мне человек. Не имею я отношения ни к каким спецслужбам, клянусь тебе! Это наши дела, внутренние!
— Побожись!
Это было совсем неожиданно. Как в книжке Гайдара или Анатолия Рыбакова.
— Кем мне быть!
Неожиданно Вера сильно ударила его кулачком по плечу.
— Заметано, — сказала она. — Но с тебя честное слово под салютом всех вождей.
Бомжиха смеялась, улыбка была лукавой и вполне разумной.
Потом она спросила:
— Ты давно не ел, Егор?
— Несколько месяцев, — честно ответил Егор.
Вера приняла его слова за шутку.
— Пошли в буфет, — сказала она. — Я тебя угощаю.
— Деньги у тебя откуда? — спросил Егор.
— Я бутылки сдала, — ответила девушка. — Ты же видел у меня бутылки.
В вокзальном буфете было почти пусто.
Они взяли по стакану чая и по булочке с сосиской внутри.
Егор хотел есть, но, когда он откусил от булки, оказалось, что он и кусать разучился.
И глотать было трудно.
— Ты что, больной? — спросила Верка.
— В общем, больной, — признался Егор.
— Не заразный?
— Чтобы заразиться, к нам надо попасть, — сказал Егор.
— А где вы живете?
— Внизу, в аду, — ответил Егор.
— Я на тебя гляжу и думаю: ты сумасшедший или притворяешься? Можно я твою сосиску доем?
— Ешь.
Потом они прошли по перрону. Многие оборачивались, смотрели на Верку. Егору было чуть неловко, что на нее смотрят.
— Ты нарочно так разоделась? — спросил он.
— Нечаянно, — сказала Верка. — Но если я тебя компрометирую, то сейчас исчезну.
Она остановилась, протянула ему руку и сказала:
— Прощай. Я завтра позвоню.
Я живу в однокомнатной кооперативной квартире в блочном панельном доме без прикрас.
Места хватает для библиотеки, компьютера, тренажера, дивана, письменного стола и кухни с минимальным набором посуды. Как что бьется, я покупаю новую чашку. А еще чаще мне их дарят девушки. Среди моих знакомых есть обычай — дарить мне чашки, чтобы я их спокойно разбивал, не беспокоясь о последствиях.
Но чашки имеют обыкновение обгонять поток подкрепления.
Вчера я разбил английскую кружку, которую так берег, уж очень она была удобна, по руке, и главное, велика. На ней была надпись «Я люблю кофе». Только вместо слова «люблю» изображено красное сердечко.
Больше ничего плохого вчера не произошло.
Что в театр собирались с Катрин и не пошли — в конце концов, это не у меня насморк, а у нее.
Значит, в плохом настроении была виновата только чашка.
В дурном настроении я лег пораньше.
А ночью проснулся от того, что настроение испортилось совсем.
В полусне я вспомнил о том, что жизнь моя не сложилась, что я — урод, что со мной девушки в театр не ходят, что разбилась последняя хорошая чашка…
Я не хотел открывать глаза, чтобы не проснуться окончательно.
Ознакомительная версия.
