Он умер от голода, сидя в кресле. У его ног валялось несколько тюбиков-бутылок. Еще несколько было на журнальном столике. Все они были пусты. Месяц тому назад все они были полны воды. Оуэн умер не от жажды. Он умер от голода, и смерть его была запланирована.
Оуэн был моим товарищем по экипажу. Почему он не пришел ко мне? Я сам наполовину житель астероидов. В какие неприятности он ни попал бы, я бы его все равно выручил. Мелкая контрабанда - ну и что? К чему было скрывать это от меня до тех пор, пока не стало поздно?
В квартире было чисто, словно в музее. Нужно было хорошенько принюхаться, чтобы почуять здесь смерть. Кондиционер практически выветрил смертный дух.
Он был очень пунктуален. Кухня была приоткрыта так, что от Оуэна к раковине мог идти шланг. Он достаточно обеспечил себя водой, чтобы протянуть целый месяц и заплатил квартплату за месяц вперед. Он собственноручно урезал шнур этого дроуда и урезал его коротко, умышленно привязав себя к стенной розетке, чтобы не иметь возможности дотянуться до кухни.
До чего сложный способ умереть, но по-своему стоящий. Месяц исступленного наслаждения, месяц наивысшего физиологического удовольствия, какое вообще возможно. Я представлял себе, как он хохочет всякий раз, когда вспоминает, что помирает с голоду. Когда до еды рукой подать... но для того, чтобы ее достать, нужно выключить дроуд. Наверное, он снова и снова откладывал окончательное решение...
Я, Оуэн и Хомер Чандрасекар три года прожили в крохотной скорлупке, окруженной безвоздушным пространством. Разве было у Оуэна Джеймисона хоть что-то такое, о чем бы я не знал? Разве была такая слабость, которой мы не делили бы поровну? Если Оуэн совершил это, то то же самое мог бы сделать и я. И меня обуял страх.
- Какая аккуратность, - прошептал я. - Аккуратность поясовика. - (Так сокращенно называли жителей Пояса Астероидов).
- Это типично для поясовика. Вы это хотели сказать?
- Нет. Поясовики не совершают самоубийств. Особенно таким способом. Если поясовику понадобилось бы покончить счеты с жизнью, он взорвал бы корабельный привод и умер бы, как звезда. Аккуратность - типичная для поясовика. А ее приложение - нет!
- Так-так, - произнес Ордац. Он чувствовал себя неуютно. Факты говорили сами за себя. Тем не менее, ему не хотелось называть меня лжецом. Он уцепился за формальности. - Мистер Гамильтон, вы узнаете в этом человеке Оуэна Джеймисона?
- Это он. Однако ради большей уверенности... - Я стащил с плеча Оуэна грязный халат. На левой стороне груди был виден почти совершенно круглый шрам диаметром сантиметров в двадцать. - Видите?
- Да, мы его заметили. Старый ожог?
- Оуэн - единственный человек, насколько мне известно, который может похвастаться шрамом, полученным от метеорита. Тот угодил ему прямо в плечо, когда Оуэн решил прогуляться и вышел из корабля. Скафандр мгновенно затянул отверстие, а потом врач извлек из центра раны крохотную железо-никелевую крупинку, застрявшую прямо под кожей. Оуэн всегда носил ее с собой в качестве талисмана. Всегда! - Я вопросительно посмотрел на полицейского.
- Мы ее не нашли.
- Ладно...
- Приношу вам свои извинения, мистер Гамильтон, за все это. Но именно вы настаивали, чтобы мы оставили тело, как оно было.
- Да. За это спасибо.
Оуэн ухмылялся мне из кресла. Я ощутил мучительную боль, огромные комки боли возникли у меня в горле и в самой глубине желудка. Некогда я лишился правой руки. Утрата Оуэна вызвала точно такие же чувства.
- Мне бы хотелось узнать об этом побольше, - сказал я. - Вы разрешите мне ознакомиться с подробностями, как только они у вас появятся?
- Разумеется. Через контору РУК?
- Да. - Это не было делом РУКа, несмотря на сказанное мной Ордацу. Но его авторитет должен был помочь. - Я хотел бы знать, отчего умер Оуэн. Может быть, он столкнулся с чем-то таким... Культурный шок или нечто подобное. Но если кто-то довел его до такой гибели, то меня удовлетворит только смерть этого человека.
- Отправление правосудия, конечно, лучше оставить за... - Ордац смущенно осекся. Он не знал, говорил ли я, как представитель РУКа, или как простой гражданин.
Я вышел, оставив его решать эту задачу.
В вестибюле то и дело попадались постояльцы. Одни шли к лифтам, другие выходили из них, третьи просто сидели. Я постоял некоторое время у входа в лифт, наблюдая за лицами проходящих мимо людей и стараясь различить на них признаки разложения личности, которое непременно должно было происходить в подобных условиях.
Комфорт как предмет массового производства. Место для сна, еды и трехмерного телевидения, но совсем не то место, где можно быть кем-нибудь. У живущих здесь нет ничего личного. Какие же люди селятся в таком здании? Они должны быть в чем-то неотличимы друг от друга, должны двигаться в унисон, как череда отражений в зеркалах парикмахерской.
Потом я приметил волнистые каштановые волосы и темно-красный бумажный костюм. Управляющий? Мне пришлось подойти ближе, чтобы удостовериться. Лицо у него было совершенно отчужденное.
Он заметил меня и улыбнулся без особого энтузиазма.
- О, здравствуйте, мистер... э... Вы нашли?.. - он никак не мог выдумать подходящий вопрос.
- Да, - кивнул я, отвечая наудачу. - Мне бы хотелось у вас кое-что выяснить. Оуэн Джеймисон прожил здесь шесть недель, не так ли?
- Шесть недель и два дня, прежде чем мы вскрыли его квартиру.
- У него бывали посетители?
Управляющий поднял брови. Мы медленно шли в направлении его кабинета и были сейчас достаточно близко к двери, на которой можно было разобрать надпись: "Джаспер Миллер, управляющий".
- Разумеется, нет, - ответил он. - Если бы что-то было не так, многие бы заметили это.
- Вы полагаете, что он снял квартиру с единственной целью - умереть? Вы с ним виделись один раз, и все?
- Я полагаю, он мог... нет, обождите. - Управляющий задумался. - Нет. Он зарегистрировался в четверг. Я, разумеется, обратил внимание на его загар поясовика. Потом он выходил в пятницу. Я случайно заметил его проходящим мимо.
- Именно в тот день он достал дроуд? Впрочем, неважно, вы об этом не знали. Тогда вы его видели в последний раз?
- Да, в последний.
- Значит, у него должны были быть гости вечером в четверг или в пятницу утром.
Управляющий весьма однозначно покачал головой.
- Понимаете, мистер... э... э...
- Гамильтон.
- Понимаете, мистер Гамильтон, на каждом этаже у нас установлена голографическая камера. Она делает снимок с каждого из жильцов, когда он первый раз приходит в свою квартиру и более никогда. Покой - это одно из удобств, за которые платит жилец, снимая квартиру. - Говоря это, он весь как-то подобрался. - По той же причине голокамера снимает каждого, кто не является жильцом. Таким образом жильцы предохраняются от нежелательных посетителей.
