— Так значит, вы не писатель. А мне вся эта история показалась весьма убедительной. По-видимому, мне просто очень хотелось вам поверить.
— Нет, я не писатель.
— Вы хорошо умеете лгать. Но вам, вероятно, это уже известно.
— Сейчас я не лгу. — Я попытался поймать ее взгляд, но она смотрела в другую сторону, словно надеялась по одному лишь голосу определить, действительно ли я говорю правду.
— Так кто же вы такой?
— Я веду расследование.
— И кто же является предметом вашего расследования — я?
— Нет, Шон Франко.
— Я вас не понимаю, — сказала она, но уже не так сердито, как прежде.
— Я должен вернуться немного назад. Около двух недель тому назад мой брат Сэм погиб в авиакатастрофе, репортаж о которой вели вы с Шоном.
Джанет резко повернулась ко мне. Глаза ее широко распахнулись, но она не сказала ни слова.
Я рассказал ей о визите Фримена и о перемене имени, осторожно подчеркнув, что на самом деле выгляжу по-другому.
— Но почему именно вы? — наконец спросила она.
— Несколько лет назад я некоторое время работал на телевидении, и Фримен знал меня тогда.
— Не слишком ли вы рискуете, рассказывая мне об этом? Я ведь тоже могу быть замешана — правда, не знаю в чем.
Я пристально посмотрел на нее и ответил:
— Действительно, вряд ли я когда-нибудь рисковал больше, чем сейчас. Но иногда нужно доверять своим инстинктам. А они говорят мне, что вы даже не подозреваете, что здесь творится.
Она помолчала, а потом внезапно уставилась на меня.
— Постойте. Вы Дэниэль Кеттеринг. Дэн Кеттеринг. Случайно не «Хитроумный Дэн»?
— Я не слышал этого прозвища вот уже много лет. Впрочем, каюсь, когда-то меня действительно так называли.
— Черт побери, — Джанет неожиданно улыбнулась и взглянула на меня внимательнее. — Когда внезапно появились эти ваши репортажи, я как раз заканчивала школу. У нас в классе все по ним с ума сходили. Но ведь, насколько я помню, вы проработали там всего около года, не так ли? Когда исчезли ваши репортажи, я даже думала, что вы умерли.
— Да нет, не умер. Просто ушел.
— Но почему? — Вид у нее был крайне озадаченный.
— Давайте все-таки поедим.
Пока мы возились на кухне, я рассказал ей историю с «Дублинской» и чем она для меня окончилась.
— Так вот почему вы так туда рвались! А я все никак не могла понять. Я видела, что новая модель вас вовсе не вдохновила. Значит, вам нужна была закрытая информация… Жаль, что поездка оказалась такой неудачной.
Я ухмыльнулся:
— Ну, во-первых, вряд ли можно назвать неудачной поездку, совершенную в вашем обществе. Такого удовольствия я давно уже не получал. А во-вторых, я раздобыл все, что мне нужно. Частный бизнес охраняет секретную информацию куда хуже, чем военные. — И я рассказал Джанет о сражении Кевина с водопроводным краном.
Джанет на мгновение улыбнулась, но тут же вновь стала серьезной.
— Это они? — спросила она, показывая на стены. — Или кто-нибудь из МНБС?
— Не знаю. Вы же меня раскусили. Может быть не только вы?
Джанет побледнела:
— Не думаю, что вас кто-то подозревает, но когда вы только-только устроились, я сказала Шону, что, по-моему, вы более компетентны, чем кажетесь. Он мог сам сделать выводы, а мог поделиться этим с кем-нибудь еще.
Потом я рассказал Джанет о своих статистических изысканиях и, в частности, об их с Шоном приоритете перед другими съемочными группами.
— Я не знаю, может ли Шон оказаться замешанным в подобную историю, сказала Джанет, выслушав меня. — Он довольно скрытный человек, впрочем, как и вы, — но никаких явных причин подозревать его у меня нет.
— Черт побери, мне пора собираться, — опомнился я. — Брэд вотвот прилетит. — За разговором я совсем забыл о времени.
Джанет неохотно кивнула.
Я проводил ее до двери и в соответствующих выражениях выразил ей свою признательность за помощь.
— Вы гостеприимный хозяин. — Она пристально посмотрела на меня. — Мне у вас понравилось. Поговорим на следующей неделе.
— Не сочтите меня назойливым, я отлично знаю, как быстро вы все схватываете, но крайне важно чтобы наши отношения по-прежнему оставались сугубо деловыми. Если эта теория имеет под собой почву, тогда Шон виноват в гибели многих людей. И может быть, уже что-то подозревает. Я повел рукой по комнате. — Вам все понятно, мисс Винсент?
Джанет на мгновение замерла, и на лице ее появилась маска холодного безразличия.
— Я слышала, что вы сказали, мистер Леттерер. — Но потом не удержалась и смягчила жесткость своего ответа понимающей улыбкой.
Джанет уже открыла дверь, когда я остановил ее последним вопросом.
— Конечно, это почти наверняка не мое дело, и вы имеете полное право послать меня к черту, но… там, на «Дублинской», перед тем, как мы уехали, вы разговаривали с Полом Санетлом — что вас тогда так развеселило?
— О, мистер Леттерер, вы невыносимы! — Она сделала вид, что уходит, но потом вновь повернулась ко мне и улыбнулась. — Во всяком случае, его слова тут ни при чем. Меня развеселило ваше поведение. Видите ли. Вы не всегда столь непроницаемы, как вам, вероятно, хотелось бы.
По дороге в аэропорт глаза у меня слипались. Мельтешение «дворников» действовало лучше любого гипнотизера, и я едва не уснул за рулем.
Впрочем, я поспел как раз вовремя. Брэд вышел из самолета в сопровождении какой-то солидной дамы, которая до сих пор не переставала задавать ему вопросы, хотя, по всей видимости, всю дорогу сидела рядом. Увидев, что ребенка встречает человек столь непрезентабельной наружности, она недовольно скривилась, но, поскольку Брэд меня явно узнал, сказать ей было нечего.
На обратном пути я не мог произнести ни слова. Казалось, с уходом Джанет силы мои окончательно иссякли.
— Папа, что это за запах, — наморщив нос, спросил Брэд, когда мы вошли в дом.
— Ничего особенного, малыш, не обращай внимания. Давай спать, ладно?
— Ладно. Но разве ты не хочешь узнать, почему я здесь на этот раз.
— Расскажешь утром, идет? — Мне совсем не улыбалось выслушивать очередной отчет о деятельности Кэролайн.
Но Брэд не понимал, что такое «нет»:
— Мама отправила меня к тебе в качестве наказания. Я на три дня исключен из школы.
Я надеялся, что Брэд поспит подольше, но куда там! Я перевернулся на другой бок и постарался не обращать на него внимания, но через некоторое время сдался. Застоялый запах растворителей тоже не способствовал сну.
— Папа, что у тебя со стенами? — спросил Брэд видя, что я уже не сплю. — Они ужасно выглядят.
— Вот сегодня мы их и перекрасим. А пока я готовлю завтрак, расскажи мне об этом исключении из школы, — сказал я. — Что ты там натворил?
