душно. И было от чего. Нить истинного курса соскользнула с маршрутного и повернула в сторону сочно-красной родинки – затяжке Надпространства.
Тишину оборвал тревожный сигнал Вперёдсмотрящего. В освещённый круг салона ворвались охранные роботы, и не успели молодые люди вдохнуть и выдохнуть, как оба погрузились в скафандровую жидкость спасательных капсул. Что-то прокричала Ника, как будто позвала его, но Сергей отмахнулся, стараясь оценить ситуацию и понять, что происходит со звездолётом.
Надпространственные связи ослабели, уступая место миру звёзд и планет. Яркой молнией прорезался, высвеченный в естественном мире, след звездолёта. Холодными прожилками на матовом фоне неба рождались и умирали, отставая, блики встречных звёзд. Они постепенно замедляли бег, превращались в удлинённые эллипсы, в овалы и, наконец, обступили земного посланника со всех сторон, а одна из них распухла до размеров полуденного солнца Земли. Лучи её осветили командный салон золотистым светом, пряча в феерическом сверкании очертания близкой планеты, с которой звездолёт стремительно шёл на сближение.
Ничего пока не понимающий Сергей всё это время следил за приборами из капсулы и не находил причин происходящему. Скафандровая жидкость сконденсировалась на нём скафандром, и Сергей получил некоторую свободу движений, насколько позволяла спасательная капсула, и мог услышать плач спутницы. Он позвал её по имени, спросил о самочувствии.
Ника была ошеломлена случившимся, она вообще не представляла, что вокруг происходит. Ей просто казалось, что Сергей пошутил и устроил ей то маленькое испытание, о котором её предупреждали подруги ещё на Земле, те, что уже прошли проверку на Переход. И теперь она плакала от обиды, а не от страха. Было нечестно с его стороны, думала она, так поступать с ней. Она же ничего ему плохого не сделала и спросила лишь об одном из приборов. Поэтому она не ответила на его вопрос, а только всхлипывала.
Плач Ники отвлёк Сергея, даже несколько успокоил его. С ней, так же как и с ним, ничего не произошло, а могло быть и хуже.
Внешний обзор, тем временем, обозначил расплывчатую дугу края планеты, на мгновение ослеп, погряз в облаках и тут же донёс пёстрые краски неведомого мира неведомой планеты.
Звездолёт рухнул вниз, втаптывая деревья, растекаясь субстанцией конструкции в серебристую каплю. По краям её сферы выросли завалы почвы и не корчёванных деревьев, запылали окрестные пожары.
Громы, треск ломаемых и горящих стволов деревьев, молнии и затаённые отблески огня, столбы пыли, гари и дыма на долгое время укрыли плотной завесой космического пришельца от неосознанных ещё ничьим разумом лесов, долин, далёкой гряды гор, спокойных озёр и рек.
Но вот небо над звездолётом посветлело, вытянулось воронкой вниз, сгустилось в тучи и пролилось обильным дождём, гася огнь и очищая горизонт.
Вскоре дождь изрешетил тучи, и первые робкие лучи местного светила заиграли на вздрагивающей сфере звездолёта, дробясь и разлагаясь в радугу.
– Вот теперь, Никуша, мы сможем, наконец, несколько часов посвятить этой планете.
Ника, слегка пополневшая, чем-то озабоченная и быстрая в движениях, радостно улыбнулась Сергею. Одетая в скромный комбинезон, Ника выглядела подростком.
Вокруг были разбросаны разноцветные упаковки от неизвестных ей предметов, кое-где островками тревожного оранжевого цвета проглядывали обрывки лент, тут и там лежал разнообразный инструмент – всё это придавало командному салону вид большой заброшенной комнаты, где давным-давно не было роботов-уборщиков. Так оно и было на самом деле. Здесь работал Сергей и пока не пускал сюда никого на уборку: ни роботов, ни Нику.
– Я рада, Серёжа, что ты хоть немного сможешь отдохнуть… И я с тобой, – со вздохом добавила Ника последние слова.
– Маленькая моя! – растроганный Сергей обнял Нику, свою жену, и на время позабыл о несчастье, постигшем их полгода назад.
О том несчастье, которое вырвало его и, незнакомую тогда ещё ему, Нику из людского водоворота, из-под опеки земной цивилизации. Он позабыл о шести месяцах тяжёлой изнурительной на грани отчаяния работы по заданию программы электронному мозгу звездолёта на обнаружение неисправностей, так как стандартные программы оказались бессильными.
Всё заслонила любовь к Нике, к попутчице и гостье на корабле, к товарищу по злоключению, к этому удивительному существу, заполнившее в нём то, что он потерял с утратой связи с Землёй. Если бы не было её…
Он не хотел даже думать о том, что было бы с ним.
И она была переполнена им. Только уставала от его забот, от его постоянной работы, после которой он падал от усталости, от его тревог и волнений. Она верила ему и поддерживала его и себя надеждой на исход, когда они вернуться на Землю. Всё остальное оставалось за мощным бортом звездолёта, по ту сторону её интересов.
Она была наивной. Сергей многого не знал и каждый день до одури принимал волны обучения, и всё равно до сих пор не знал всего того, что было необходимо знать ему – полновластному хозяину могучего межзвёздного корабля…
Это был их первый выход и крепости, созданной на Земле, под непривычный купол неба планеты, приютившей их.
Несмотря на то, что анализаторы подтвердили полную безопасность внешней среды для людей, они надели скафандры, хотя и с откинутыми шлемами.
Сергея совершено не радовал этот выход. На красоты планеты он уже насмотрелся глазами исследовательских роботов – они занимались своим делом с первого дня появления звездолёта на планете. Сергей родился на Луне, вырос в стенах лунных станций, и его никогда не тянуло под сень деревьев, в заросли кустарников, на зелень травы. Просто уступил просьбам Ники, она-то выросла на Земле и тосковала по ней.
Планета, вернее место, где они оказались в результате аварии, во многом походила на уголок земной поверхности. Конечно, здесь всё было не так, но, если не обращать внимания на своеобразие местной флоры и фауны, то можно вполне считать находящимся на Земле. Во все стороны тянулось редколесье, перемежаемое зарослями кустов и проплешинами небольших полян. С ветвей деревьев свисали длинные и неприятные своей осклизлостью и запахом похожие на лианы растения. Сергею особенно не понравился воздух – он пах влажной землёй и гнилью, был непривычен и противен людям.
Ника и Сергей, взявшись за руки, в течение часа потерянно побродили по округе, послушали шорохи леса и ощутили в полной мере своё одиночество. В командный салон вернулись подавленные и разочарованные.
– Неуютная какая-то, – не весело сказала Ника, избавляясь от скафандра.
– Планета как планета, – помолчав, неопределённо отозвался Сергей. – Его беспокоило, что Нике прогулка не понравилась. Поэтому через минуту, с удовольствием вдыхая привычный свежий и целительный воздух салона, он улыбнулся ей и наставительно произнёс: – Ноты гуляй. Каждый день. Тебе полезно…
– Никуша! Нам пора обедать. Ты слышишь?
– Слышу, слышу! – голос Ники донёсся со двора.
– Она, сынок, слышит.
– Бу-у… Пум!..
Сергей сидит за грубым столом, сработанным роботом из местной древесины. У Сергея измождённое от
