Ознакомительная версия.
Машина пошла вниз.
Генерал обернулся ко мне:
— Если со мной будет неладно, все мои долги и обязанности возьмет на себя Калерия. У нее есть связи, так что не бойся. — Генерал старался говорить убедительно. Но сам не был уверен в своих словах.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Уверен в вашем умении выйти сухим из воды.
— Но не в этот раз.
— Я думаю, — сказал я, — что они сами не понимают еще, как себя вести.
— А я надеюсь на то, что не все доклады представлял в письменной форме, — улыбнулся генерал.
Вертолет ударился о землю и вздрогнул.
— Быстро! — приказал генерал. — Все, кто хочет выжить, выбирайтесь из машины и бегите внутрь, к переходнику. Тот, кто хочет остаться и иметь дело с нашими преследователями, вольны это сделать. У вас еще есть полчаса жизни.
Никто не стал спорить, возражать, рыдать или суетиться.
Первой выскочила Вера и побежала в здание цеха. И по тому, как она это сделала, я понял, что она не в первый раз туда бежит.
За ней выскочил Лядов.
Егор помог спуститься Майоранскому. Такому гуманисту не место на баррикадах.
Мы с генералом замкнули шествие.
До открытой боковой двери в цех было метров пятнадцать.
Я услышал, как с другой стороны цеха на большую площадку опускаются военные вертолеты. Они уже поняли, что рядом с нами места нет.
У нас образовались лишние две-три минуты.
Когда я оказался в цехе и проморгался, привыкая к полутьме, Вера уже подбежала к грязной завесе, прикрывавшей черное пространство между станками.
— Быстро! — приказал дядя Миша. — Первым идет Егор.
— Почему? — вскинулся Майоранский. — Я старше.
— Мы еще увидимся? — спросил Егор, глядя на меня.
— Обязательно, — сказал я.
Вера спросила:
— Я точно умру?
— Через три часа.
Тогда она шагнула внутрь. Затем биологи.
Каждый раз за занавесом образовывалось светящееся пятно. И гасло.
Генерал неловко обнял меня.
Я ткнулся носом в его щеку.
Все-таки мы с ним славно поработали вместе. Жалко, что свою карьеру генерал загубил.
— Иди, — сказал генерал. — Мне надо встретить чекистов, чтобы не выводить на эту дырку.
Я откинул занавес и оказался в теплом сухом пространстве. Передо мной светилась пустота.
Я шагнул в нее.
И оказался в жилище совершенно растерянного от обилия гостей Фенички.
— Если можно, выключите дырку, — сказал я.
— Дырки не выключаются, — ответил Феничка. И повторил: — Дырки не выключаются. Очень смешно.
— Ах, как смешно, — откликнулись очаровательные лилипутки, выглядывая из-под стола.
* * *
— Успели, — сказал я.
— Гарик! — воскликнул Егор. — Ты с ума сошел. Ты зачем у нас?
— По делу, — ответил я. — И не бойся за меня. День-два, как ты отлично знаешь, у меня есть. И кроме меня, к сожалению, некого было командировать.
— Зачем? — Он все еще никак не мог понять, что я делаю в этом мире.
Я оглядел группу беженцев.
По крайней мере успели — всем им положена отсрочка от смерти.
Они были похожи на спринтеров после финиша. Победитель убежал с флагом, окруженный фотографами. А они, проигравшие, еще стоят, думают, как их угораздило засидеться на старте и как они будут смотреть в глаза тренеру. Вот и переминаются с ноги на ногу.
Интереснее всех для меня была Вера.
Именно сейчас я смогу узнать правду.
Я сделал к ней шаг.
Она смотрела на меня спокойно.
— Вы здесь впервые? — спросил я.
— Разумеется, — ответила девушка. — Я даже не подозревала о том, что здесь живут люди.
Неправда.
Я обернулся к Феничке. Между нами возникла взаимная приязнь. Может, потому, что мы оба — уроды.
Феничка пожал плечами:
— Эту мадемуазель не имел счастья знать прежде.
— И мы ее не знаем, — крикнула лилипуточка, — но она плохой человек.
— Ах, плохой! — откликнулась вторая лилипутка.
— Я — журналистка, — упрямо повторила Вера.
— Она — убийца! — возмутился Лядов, который уже искренне полагал себя жертвой злобного заговора.
— Я спасала людей, — сказала Вера. Ее было трудно смутить.
Все это разрушало мою версию. Я был почти уверен, что Вера — агент Берии. В конце концов, ничего не стоит купить журналистку, если в твоем распоряжении есть несколько недограбленных ювелирных магазинов. Задача лишь в том, чтобы выбраться наружу и наладить связь. Впрочем, они же выбирались!
А затем все ложится на место: она дежурит у выхода, чтобы подстраховать операцию «Гадюка». Ведь Берия никогда никому не верит. И если посылает биологов, то, вернее всего, должен послать кого-то, кто будет следить за биологами. И даже сможет их убрать в случае, если в них больше не будет нужды.
И во все это вписывается Вера — и ее появление, и ее поведение.
Феничка, видно, думал, как и я.
— Но мы — не единственный выход в Верхний мир, — сказал он. — У Лаврентия Павловича и на это был резервный вариант.
Мы оба смотрели на Веру.
И оба не понимали, что она чувствует. Словно усилием воли девушка закрылась от наших щупалец.
— Мы не можем задерживаться, — сказал я, вспомнив, что есть более важные дела. — Нам надо увидеть доктора Фрейда.
— А я бы хотел вернуться в Шахматный клуб, — сказал Лядов.
То ли он в самом деле чувствовал себя в безопасности, то ли бравировал.
— Вам бы тоже не мешало встретиться с доктором, — сказал я.
— Чепуха, — возразил Лядов. — Мне не поможет никакой доктор. А если мне здесь ничего не грозит, то я еще успею сыграть несколько хороших партий.
Майоранский переминался с ноги на ногу.
— В самом деле здесь процессы консервируются? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Словно не мог решить, последовать за Лядовым или все же подстраховаться.
— Но вы-то что решили? — спросил я Веру.
— Вы уверены, что мне опасно возвращаться домой?
— Смертельно опасно.
— Вот попалась! — вырвалось у Веры.
И она добавила несколько неприличных слов, вполне естественно прозвучавших в ее устах.
— Нет, сначала я встречусь с Лаврентием Павловичем, — произнес Майоранский. — Я должен написать отчет о командировке.
Черт! У меня из головы выскочил диктатор — это может плохо кончиться.
— Лаврентия Павловича больше нет! — сказала из-под стола лилипуточка.
Ознакомительная версия.
