— Как у вас дела? — спросил он, оглядывая кабинет, — скорая помощь не нужна?
Зела куталась в кофту, как будто защищалась от него. Странное у нее к нему было отношение. Она явно ждала от него поддержки, но в то же время, Флоренсия замечала, она его боялась. Нет, что бы там эта аппирская кукла ни говорила, а Ричард для нее — хозяин, именно хозяин, и никто другой, по-другому она воспринимать мужчин просто не умеет. Инстинктивно выбрала самого сильного и преданно ждет его указаний. Надо будет — и в постель с ним ляжет. Интересно, надолго его хватит?
Потом Флоренсии стало стыдно за свои несдержанные мысли, она пожалела в душе свою несчастную пациентку, которая только что так доверчиво плакала у нее на плече, и вздохнула про себя, что все женщины на свете стервы.
Ричард разговаривал со своей подопечной ласково, как с котенком, прекрасно понимая, что сегодня ей пришлось нелегко. Такой голос растопил бы лед. Но она не таяла. Кажется, ей становилось только хуже. Рукавом кофты она старалась прикрыть лежащие рядом с ней на кушетке две пачки таблеток.
— Ричард, — позвала Флоренсия.
Он обернулся.
— Подойди сюда.
Пока он подходил, Зела убрала таблетки в карман.
— Прилетай ко мне вечером.
— Не могу. Вечером я веду своих дам в театр, — он усмехнулся, — всех троих.
— Мне есть, что тебе сказать.
— Хорошо. Во время второго действия.
Они посмотрели друг на друга.
— Ясно, что не первого, — усмехнулась Флоренсия.
Закат прокрался в дом незаметно, глаза уже начали уставать от сумерек, а свет зажигать по-прежнему не хотелось. Флоренсия любила ходить по своему дому, по комнатам, в которых идеальный порядок, все продумано, и каждая вещь на своем месте. Она любила тишину, или спокойную музыку без слов, любила свои плавные движения, отраженные в зеркалах, и свой образ, продуманный, отточенный и взлелеянный — образ женщины, которая всегда уходит первой.
Ричард не был у нее пять лет. Но прилетел и по привычке прошел прямо на кухню.
— Тебе чай или кофе?
— Кофе. И покрепче.
— Значит, я угадала.
Ричард любил кофе. У него и глаза были цвета кофе, и запах у него был какой-то кофейный.
Он посмотрел на часы и отпил из дымящейся чашки.
— Не волнуйся, я долго тебя не задержу, — сказала Флоренсия.
— Что-нибудь срочное?
Надо было думать о деле, а не о том, какого цвета у него глаза, и откуда эти напряженные складки вокруг рта, и почему он так любит белый с голубым, и так ли еще прекрасно его тело, как пять лет назад…
— Твоя красавица мне кое-что сказала, и я хочу, чтобы ты знал мое мнение.
— Я так и понял.
— Во-первых, если тебя волнует ее состояние…
— Разумеется.
— Ты должен увезти ее куда-нибудь подальше отсюда. Здесь она видела этого Конса, а он видел ее. Она все время в ожидании, а это кого хочешь с ума сведет. В конце концов, ей просто надо отдохнуть и развлечься. Отвези ее на курорт что ли…
— Смеешься? — Ричард чуть не поперхнулся и расплескал кофе из чашки на блюдечко, — у меня экспедиция на Шедар, Росси пытается весь экипаж укомплектовать людьми из Безопасности, которые ни черта не понимают в обстановке, Кеттервааль по пять раз на дню звонит… а тут еще в радиусе связи объявился их корабль, только от повстанцев. Там сам Гунтривааль собственной персоной желает встретиться с землянами, только в тайне от Кеттера. Надо как-то выкручиваться из ситуации, а ты предлагаешь, чтобы я все бросил и укатил на курорт.
— Ричард, я говорю тебе как врач.
— А я тебе — как начальник отдела Кассиопеи. Меня еще никто от этой должности не освобождал.
— Но Зела — это тоже твоя работа.
— А я и не отказываюсь. Но есть же предел разумного.
— Какой там предел, когда надо спасать человека?
Ричард налил себе новую чашку и спокойно выпил.
— Что ты еще мне скажешь?
— Самое неприятное еще впереди, — вздохнула Флоренсия, ей всегда нравилось, как быстро он принимал любые обстоятельства, — тебе придется встретиться с этим Консом.
— Это я и сам знаю, — усмехнулся он.
— Он очень силен.
— Надо думать.
— К тому же у него мания величия.
— Было бы странно, если б ее не было.
— Попробуй договориться с ним мирно.
— Фло, это как раз и есть моя работа — договариваться с инопланетянами.
Ричард снова посмотрел на часы. А ей еще так много хотелось ему сказать: о чем услышала и о чем догадалась сама.
— А хочешь, я скажу, что она в тебе нашла?
— Ну-ну? — встрепенулся Ричард, — интересно!
Кажется, у него хватало ума не считать, что эта красавица в него влюбилась с первого взгляда и до потери сознания.
— Может, ты и самый красивый, — снисходительно улыбнулась Флоренсия, — но эти аппиры оперируют другими категориями, энергетическими. Ты накачан энергией, как надувной матрас. Она сразу решила, что ты самый сильный, а значит, самый главный. Я уверена, что она выполнит любой твой приказ. И не надо думать, что за тобой кто-то охотится. Все гораздо проще.
— Я себя дичью не считаю. Это больная фантазия Антонио Росси.
— Лишь бы у тебя не было больных фантазий.
— Почему бы им не быть? Лишь бы я их не воплощал в жизнь.
Ричард в последний раз взглянул на часы и встал.
— Извини, мне уже пора. Скоро антракт.
— У меня все, — она дернула плечом, — делай выводы сам.
— Спасибо. Сделаю.
Она проводила его до двери и уже там, на пороге, ей резко надоело делать вид, что все в порядке, и ничего страшного не происходит. Ей надоело быть выше обстоятельств. Флоренсия вцепилась обеими руками в лацканы его пиджака и совсем забыла, что она давно уже посторонняя ему женщина.
— Я боюсь за тебя, Ричард. Ты же человек, а не монстр…
— Это комплимент?
— Я не хочу, чтобы ты встречался с этим Консом!
— Знаешь, я тоже не горю желанием. Но чем раньше мы встретимся, тем лучше. Ожидание изматывает.
— Господи, что ты говоришь…
— Интересно, что мне еще говорить? — горько усмехнулся Ричард.
