— Да, вижу, не слепой, — фыркнул и повернулся хвостом к женщине.
— Он разговаривает, — прошептала Стася, то ли уверяя себя, что не сошла с ума, то ли прося развеять ее сомнения Арлана.
— Конечно, любовь моя, как все живое, он имеет речь, другое, что не каждый понимает.
— Голубь… не умеет разговаривать…
— Кто сказал? — повернула голову птица и презрительно растопырила хвост. Невежда, право.
— Не ворчи, — предостерег Арлан. — Имей к ней уважение и снисхождение. Не забывай, она моя жена.
— А-а, а то проблем-то было мало.
— Эту я решу.
— Оставишь?! — птица от удивления растопырила крылья, вытянула шею, поглядывая на лорда. — Нарушишь все законы бытия?!
— Нарушу. И не твое дело! — отрезал мужчина жестко, грубо и стряхнул голубя с плеча. Тот отлетел к перилам и уселся, нахохлившись, и превратился в шар из перьев:
— Такого не бывало.
— Будет.
— Я вам не мешаю? — поинтересовалась Русанова.
— Нет, Минор мешает. Загостился! — последнее прозвучало, как приказ удалиться. Голубь понял, вздохнул, бросив:
— Ну-у-у… Удачи, что ли? Не мне перечить, но то, что ты затеял…
— До свидания!
— Ага… Ох! — полетел к лесу, затерялся меж сосен.
— Минор, — пролепетала Стася, проследя за ним взглядом. — А эти… Токката и Виваче тоже птицы?
— Сова и ворон, — нехотя признался Арлан.
— И тоже говорят, — кивнула, понимая, что иначе быть не может. — А что еще разговаривает? Надеюсь, посуда не станет лезть в мое сознание, камины, канделябры? Ели? Статуи?
— Сложно сказать.
— Да? — Стася в растерянности слезла с колен мужчины, но сделала лишь шаг и обернулась. — Почему сложно?
— Не от меня зависит.
— Угу? От них самих? И у каждого характер, как у этого… голубя?
— Минор — старик. Ворчлив. Не обращай внимания.
У Стаси слов достойных не нашлось. Она качнулась и потопала прочь, куда глаза глядят, с единственным желанием: где-нибудь устроиться и попытаться привести в порядок мысли.
— Токката и Виваче, Токката и Виваче, — шептала в отупении и шлепала босыми стопами по плитам пола. И сообразила: Это же музыкальные термины: токката, виваче, минор.
Решила вернуться и спросить Арлана, но только повернулась, как он тут. Сердце екнуло, ушло в пятки:
— Ты!… Ты привидение?
— Недавно был "колдун", — улыбнулся лукаво.
— Тебя и не так называют.
— Имеешь ввиду — Зверь? — он ничуть не удивился, не заинтересовался, не огорчился и не разозлился.
— На мысль не наводит?
— Какую?
Притворяется или не знает? Хитрит, скрывает или в этом мире нет религии, а значит, нет определений привычных другим мирам?
— У вас вера есть? Боги?
Он не понял о чем речь, задумался и выдал:
— А надо?
— Как человек без веры? — невозможно!
— Такое бывает?
— Ты издеваешься?
— Нет, не пойму: причем тут вера и Бог, что то и это для тебя?
— Я у тебя спросила.
— Причем тут я?
— Ты веруешь? Во что?!
Арлан пожал плечами:
— Есть знания, им вера не нужна. Прости, я не пойму о чем ты.
— Но как же? Возьми меня — ты мне не верил…
— Не увидел. Мой промах и козни Стесси.
Стася начала злиться почти до слез бессилия:
— Хорошо, ты веришь в то, что видишь?!
— Зачем кричать?
— Ответь!
— Ну, хорошо, ты успокойся, — обнял ее, прижал к себе. — Мне нравится твоя эмоциональность, она как радуга…
— Ответь! — хлопнула в бессилье ему ладонями по груди.
— Что?
— Веришь или нет в то, что видишь?!!
— Т-с, — губами коснулся ее губ. — Не стоит горячиться. И да — и нет. Мне сложно ответить, ведь видеть можно что угодно.
— Кому?!
— Кому угодно.
Он издевается или она сошла с ума?
И лбом к его плечу прижалась, зажмурилась, пытаясь сдержать эмоции:
— Не-ет, вы неадекватны. Ваш мир насмешка над умом, над всем, что знает человечество, над опытом, историей, системой мышления, над всеми теориями и практиками, всеми достижениями. Видно, ваш мир находится очень далеко от нашего, настолько, что только внешне какое-то сходство осталось, как декорация от прошлого спектакля. Но и ее не разглядеть — в пыли ввиду давности использования. Почти забыта.
— Не спорю, в этом что-то есть, однак, смотря с какой стороны судить.
— Это как раз понятно — не вы, а мы ваш нелинейный фрактал, деформированное отражение, — поморщилась. Иначе как? Любого взять — он мнит себя истоком.
— Это ближе к истине.
Стася скривилась: ко-онееечно!
И подумала: нужно найти переговорник и попытаться отремонтировать. Тот двойник его далеко унести не мог — зачем?
— Этот? — подал ей наушник Арлан. Откуда взял — очередная загадка. Женщина хоть и хотела, но не стала ничего спрашивать, понимая, что внятного ответа не услышит, но будет запутана еще больше. Достаточно!
Взяла гарнитуру и ушла к ближайшей скамейке, чтобы спокойно разобрать его. Хорошо бы инструмент иметь, но для начала стоит посмотреть, какой понадобится, потом уж думать, где взять. Опять сняла крышку с наушника, отогнула мембрану и замерла — внутри литой кусок пластика и никаких признаков волновых уловителей, микронов и радарных чипсетов — ничего.
Лорд рядом встал, сложив руки на груди.
— Что-то не так? — спросил озабоченно, заметив как вытянулось лицо женщины.
"Нет, он точно издевается", — уставилась на него.
— Здесь, — ткнула в сторону куска пластика рукой. — Должна быть плата.
— Не знал, — улыбнулся.
И что сказать на это? Спорить, доказывать — что и кому?
— Пойдем другим путем, — буркнула себе под нос. — Откуда у тебя переговорник?
— Кто-то принес, не помню.
— А если напрячься?
Мужчина подсел к ней, забрал прибор и покрутил в руке:
— Ну, хорошо: я видел такую штуку, поэтому и создал.
— Как макет?
— Да.
— Где видел?
— Не припомнить — много путешествую.
— И создаешь, что видишь?
— Да.
— Зачем?
— Интересно.
— Да?
Стася обескураженно смолкла. Ей подумалось, что то нагромождение самых разных вещей из разных веков, эпох, оказывается, всего лишь театральный реквизит. Такое хобби у лорда. У нее вон в Древнюю Русь бегать было, а у него создавать "по образу и подобию" на что взгляд упал. Сам собой напрашивался вопрос: где же и каким образом он путешествовал?
Хотя разумно рассуди и удивляться нечему. В мире, где средневековая армия рубится в пригороде английского городка времен короля Георга, а крестьяне убирают урожай самым допотопным образом недалеко от пляжа, где в солнцезащитных очках на лежаках и под зонтами отдыхают горожане, нетрудно встретить что угодно и кого угодно.
