Ее голос прозвучал глухо, как будто мысль вращалась у нее в голове слишком долго и больше не имела никакого смысла.
— На каких детях? - он спросил, начиная осознавать.
— Незарегистрированных. - сказала Кларк, и ее глаза, полные слез, излучали злость. - Дети из детских домов, чьих родителей казнили из-за закона населения. - он мог слышать несказанную правду. Людей, которых убил твой отец.
— Они такие молодые... - голос Кларк затих. Она откинулась назад и, казалось, сжалась, как будто правда забрала какую-то ее с собой.
Уэллс обнял ее, но вместо того, чтобы отпрянуть, как делала она каждый день в течение последних нескольких недель, она наклонилась к нему и положила голову ему на плечо.
— Они все больны. - он чувствовал, как ее слезы просачиваются сквозь рубашку. - Некоторые из них уже умерли.
— Мне так жаль, Кларк. - пробормотал он, пока искал какие-нибудь слова, чтобы заставить ее боль уйти. - Я уверен, что твои родители делают все, что нужно, чтобы удостовериться... - он сделал паузу. Не было таких слов, которые бы утешили ее. Он должен был сделать что-то, чтобы остановить это прежде, чем вина и ужас уничтожат ее. - Что я могу сделать? - спросил он, восстановив голос.
Она вскочила и уставилась на него, в ее глазах явно читался ужас.
— Ничего. - она сказала с такой решимостью, что это застало его врасплох. - Ты должен пообещать мне, что ты ничего не будешь делать. Мои родители взяли с меня клятву, что я никому ничего не расскажу. Они не хотели делать это, Уэллс. Это был не их выбор. Вице-канцлер Родос заставляет их. Он угрожал им. - она схватила Уэллса за руки. - Обещай мне, что ты ничего никому не расскажешь. Я просто... - она закусила губу. - Я просто не могла скрывать это от тебя. Я должна была сказать кому-то.
— Я обещаю. - сказал он, хотя его трясло от ярости. Скользкий ублюдок не захотел пойти против Канцлера. Он думал о своем отце, человеке, который имел несокрушимое осознание правильного и неправильного. Его отец никогда бы не одобрил испытания на людях. Он должен положить этому конец немедленно.
Кларк уставилась на него, всматриваясь ему в глаза, а затем подарила ему небольшую, дрожащую улыбку, которая исчезла так же быстро, как и появилась.
— Спасибо.
Она вернула голову на грудь Уэллса, и он обнял ее.
— Я люблю тебя. - прошептал он.
Через час после того, как он пришел к Кларк домой, он ходил вдоль смотровой площадки. Ему нужно было что-то сделать. Если не изменить что-то в ближайшее время, то вина уничтожит ее, а он будет стоять и смотреть на это.
Уэллс никогда прежде не нарушал обещаний. Это то, что ему внушал его отец с раннего возраста - лидер никогда не отказывается от своих слов. Но потом он подумал о слезах Кларк и понял, что у него нет выбора.
Он повернулся и пошел в кабинету своего отца.
Они наполнили кувшин и начали возвращаться в лагерь. Уэллс заставил Октавию перестать спрашивать о Кларк, давая односложные ответы, но теперь она шла угрюмо и он чувствовал себя виноватым. Она была милой девушкой, и он знал, что она не имела в виду ничего плохого. Как она оказалась здесь?
— Итак, - сказал Уэллс, нарушая тишину. - Что ты действительно можешь сделать, чтобы покончить с тюремным заключением?
Октавия посмотрела на него с удивлением.
— Разве ты не слышал, что мой брат говорил об этом? - она подарила ему натянутую улыбку. - Он любит рассказывать людям, как я была поймана за кражей продуктов питания для детей в центре помощи...Самых маленьких запугивали, что им не достанется паек...и монстры на Совете заключили меня, не моргнув глазом.
Что-то в голосе Октавии заставило его остановиться.
— Все действительно так произошло?
— Какое это имеет значение? - спросила она с усталостью, которая вдруг сделала ее старше четырнадцати лет. - Мы все будем думать о том, о чем хотим. Если Беллами хочет верить в эту историю, я не собираюсь его останавливать.
Уэллс остановился, чтобы поправить тяжелый кувшин воды. Почему-то они оказались в другой части леса. Деревья росли ближе друг к другу здесь, и он мог видеть достаточно далеко вперед, чтобы понять, что они ушли довольно далеко.
— Мы потерялись? - Октавия посмотрела по сторонам, и даже при тусклом освещении он мог видеть панику, промелькнувшую на ее лице.
— Мы будем в порядке. Мне просто нужно... - его остановил звук, раздавшийся в воздухе.
— Что это было? - спросила Октавия. - Мы...
Уэллс прервал ее шиком и сделал шаг вперед. Было слышно, как треснула ветка, а это означало, что что-то движется только за деревьями. Он отругал себя за то, что не взял оружие. Было бы хорошо принести с собой добычу, показать Беллами, что он не единственный, кто умеет охотиться. Звук повторился снова, и разочарование Уэллса сменилось страхом. Забудь о ловле ужина...Если он не будет осторожен, то он и Октавия станут ужином сами.
Он собирался схватить ее за руку и убежать, но что-то привлекло его внимание. Блеск красноватого золота. Уэллс опустил кувшин с водой и сделал несколько шагов вперед.
— Стой здесь. - прошептал он Октавии.
Впереди он увидел открытое пространство между деревьями. Какая-то поляна. Он собирался прокричать имя, застывшее на его губах, но он остановился и замер.
Кларк стоял на траве, обнимаясь не с кем иным, как с Беллами. Когда она коснулась своими губами губ этого парня с Уолдена, ярость пронзила Уэллса, заставляя его сердце биться чаще.
Ему все-таки удалось отвести взгляд и отступить назад в лес, прежде чем волна тошноты подступила к горлу, а голова закружилась. Он попытался сохранить равновесия, ему не хватало воздуха, он задыхался. Девушка, ради которой он рисковал жизнью, защищая ее, не просто целовала кого-то другого...Она целовала парня, который, возможно, пытался убить его отца.
— Вау. - раздался голос Октавии рядом с ним. - Их прогулка выглядит намного веселее, чем наша.
Но Уэллс уже развернулся и начал пятится в другом направлении. Он смутно понимал, что Октавия бросилась за ним, спрашивая что-то об аптечке, но ее голос заглушали беспрерывные пульсации в его голове. Ему было наплевать, что они не нашли лекарства. Там все равно не было медикаментов, способных склеить разбитое сердце.
К тому времени, как Кларк и Беллами вернулись в лагерь с лекарствами, уже стемнело. Они была в лесу в течение нескольких часов, но, когда они вышли из деревьев на поляну, казалось, будто с того времени, как они ушли, прошла целая жизнь.
Они провели большую часть пути назад в тишине, но каждый раз, когда рука Кларк случайно задевала Беллами, казалось, что через ее кожу пропускали электрический ток. Она была подавлена после их поцелуя, и следующие пять минут она бормотала извинения, пока он улыбался. В конце концов, он оборвал ее смехом и сказал ей не беспокоиться об этом.
