Пойми, Карел, я не пытаюсь представить вас недоумками, жизнь с этим справляется лучше меня, но очень бы хотелось, чтобы вы реально представляли мир вокруг. Он вовсе не обязывался играть на нашей стороне.
Возможно, местные размахаи и не такие крутые, как наш храбрый богемский лев, но зато их куда больше, чем нас.
К сожалению, здесь не Голливуд. Какой-нибудь невнятный полудурок может ткнуть в потрох ржавым свиноколом, и ты, охрененно сильный и охрененно умелый, сдохнешь если не от самой раны, то от заражения крови.
– Но у нас кевларовые поддоспешники, лекарства в аптечке…
– Да, в этом ты прав. Институт сделал все, что мог, чтобы обезопасить твою жизнь. И от тебя, мой безнадежно храбрый пациент, он ждет чего-то подобного. Думаю, принципиальных возражений такой подход у тебя не вызывает. Не будем же более возвращаться к призывам реалистически воспринимать нашу абсурдную реальность. Я надеюсь, всем понятно: от любой опасности, по возможности конечно, надо шарахаться быстрей, чем вампир от чесночных плантаций.
Но это все лирическое отступление. Вернемся к брутальному наступлению. Я хочу услышать четкий план действий. Если придется импровизировать – не вопрос, без этого наша работа невозможна. Но хотя бы общее представление должно быть. Вот мы нашли Дагобертыча с мамашей – и шо дальше?
– Признаться, не имею представления, – задумчиво отозвался Бастиан. – Мне казалось, они сами знают, куда бежать, а нам лишь надо защитить их по дороге в безопасное место…
– Ну конечно! – насмешливо отозвался Лис. – Буквально ж на руках отнести! Ну да, как я мог забыть: они еще при старом Дагоберте тренировались, куда и как бежать в случае чего. Схроны по лесам устраивали, сеть агентуры готовили… Для венценосцев такие пробежки вообще в порядке вещей. Или я что-то путаю?
– Быть может, их спрятать до поры до времени в монастыре? – сконфуженно отозвался Ла Валлет.
– Гм, окажись на моем месте наимудрейший Вальдар, он бы завел свою любимую шарманку с числительными: «Во-первых, потомка Дагоберта ни фига, ни разу здесь не примут. Тутошняя церковь поддерживает Пипина и его неадекватную сестрицу. Во-вторых, даже если бы в местной братии взыграло христианское милосердие, они бы предпочли оставить юнца у себя насовсем. Сначала послушником, а там и до пострига недалеко. В-третьих…» – он бы наверняка тут шо-нибудь еще придумал. Здесь Вальдар начал бы сыпать фактами, шо та сеялка. Эх, где-то он теперь?! Мне так слабо!
Но вот одну закавыку я точно помню: с гильдией цирюльников у Меровингов коренные расхождения во взглядах на пользу растительности в области подбородка, да и всей головы. У них пунктик на эту тему: для любого из них лучше смерть, чем стрижка и бритье. Бастиан, ты ж должен знать: Меровинги так в истории и значатся – длинноволосые короли.
– Да, это верно, – согласился юноша. – Но как же тогда?
– Ну вот, пошло-поехало! Уже посыпались градом вопросы, а я ж только-только начал вас запугивать! Ну шо, павлины мои распушившиеся, с задачей номер раз, куда девать венценосных особ, вы не справились. Это прискорбно.
Теперь пункт номер два. Предположим, вы нашли подзащитных, убедили, шо вы с ними одной крови, и геройски потащили их в туманную даль, унося туда ноги, а заодно и то, откуда они произрастают. Но у нас, если не забыли, в логове врага остался ценный агент, она же – бесценный заложник. Шо будем делать с этим фактом?
На канале связи установилось молчание.
– Ага. Надеюсь, это вы просто не хотите перебивать друг друга, разворачивая передо мной остроумные планы освобождения нашей Психеи, – прервал затянувшуюся паузу огорченный молчанием инструктор. – Но вы уж не стесняйтесь. Карел, может, ты сверкнешь искрой разума?
– А что если она сама, того, сбежит? – предположил крепыш.
– Радикальный вариант, – восхитился Лис, сверля недобрым взглядом потолок своей лечебницы. – Как я упустил из вида, она ж у нас тоже самый длинный клинок Богемии, а заодно «в белых перьях статный воин, первый в Дании боец»? А еще она обвешана трофейным оружием и прошла спецкурс выживания в экстремальных условиях, как это водится у психологов.
– Надо вернуться и отбить ее! – мужественно отозвался Бастиан.
– Мальчик мой, ты меня удручаешь. Только шо ты напоминал повадками хомо сапиенса, но быстро попал под дурное влияние. Женечка еще никем толком не увлеклась, у кого ты ее собираешься отбивать?
– Я не в этом смысле! – упорствовал пылкий юноша.
– А все другие смыслы, увы, смысла не имеют. Ладно, красавцы, гребите веслами. Может, шо в голову и придет. Говорят, труд создал из примата примат-доцента.
Для продуктивного мыслеварения намекну, шо лучше всего убегать, если и заяц, и волк действуют по единому утвержденному режиссером и подписанному бухгалтерией плану. «Ну, погоди!» смотрели? Не-ет? Зря! Ладно, на совсем худой конец сойдет «Том и Джерри». Проникнитесь дзенским настроем этого мультика, шевелите извилинами. Не усугубляйте мое и без того болезненное состояние демонстрацией клинического недомыслия.
Представьте, наконец, что вам действительно нужно спасти этих двоих! Что вы не кроссворд решаете, не зачет сдаете, что они вам друзья, родичи, мама и папа. Не выполняйте, черт бы вас побрал, задание, помогите людям! Ни в чем не повинным женщине и ребенку! Уяснили?
Ладно, к вопросу о женщинах, Женечка, твоя очередь морщить лобное место…
Пипин хотел с размаху хлопнуть дверью, но вместо этого до хруста сжал пальцы. Все в нем протестовало, восставало против проклятой сдержанности, но все же могущественнейший из франков стиснул зубы и удержался от непосредственного выражения чувств. Сколько он себя помнил, сестра всегда ужасала его.
Храбрый в бою, неустрашимый в часы охоты, он замирал как мышь перед удавом, стоило только услышать ее громогласный рев. Каждый раз, ожидая встречи с Брунгильдой, он убеждал себя, что сумеет поставить все с головы на ноги, доказать, что именно он – полновластный хозяин в доме и наследник своего отца. Но ничего не получалось: при одном виде грозной сестрицы у него начинали дрожать колени.
Сегодняшний день был горше многих. И не только потому, что хорошо спланированная и отлично проведенная охота на Дагоберта грозила обернуться провалом. Пипин не желал себе в том сознаваться, но другого выхода не было. Ему чертовски не хотелось выглядеть дураком и тряпкой перед невесть как очутившейся в его землях чужестранкой. Тем более что та, судя по всему, страшилась Брунгильды куда меньше, чем он, могущественный повелитель.
