- Прошу откушать работничка молодого. Уж не побрезгуй: хлеб-соль на столе, а каша в печи - хошь ешь разварную, хошь - на бабку кричи!
- Кричать не стану, - отозвался Милав, - а откушаю с удовольствием. Где умыться можно?
- Да хоть в избе, а то и у колодца!
- У колодца приятнее будет!
- Молодому-то на воле все за благость! - сказала старушка и пошла в избу за рушником.
Глава 8
РЫК-БЕЗУМЕЦ
... Милав-кузнец трапезничал с бо-о-ольшим удовольствием. Давно он не испытывал такого блаженства. В прежних-то ипостасях ему разве до еды было? А здесь - каши мисочка, размером с добрый тазик, грибочки соленые, яблочки моченые, капустка квашеная с листом смородиновым, репа печеная - в печи мореная, да медок душистый, да сбитенек игристый! В общем, пой, душа, веселись, да на чрево молодое не сердись!
- Уважила, бабушка Матрена, угощеньицем, - промолвил Милав, облизывая деревянную ложку и кладя ее на стол. - Давно не едал я так славно!
- На здоровье, молодец, на здоровье! - отозвалась старушка.
- Пройдусь я по городку да работой поинтересуюсь, - сказал кузнец, вставая. - Если задержусь маненько...
- Ладно, - сразу поняла старушка, - гуляй себе сколько хочешь дело-то молодое!
- Да я...
- Полноте, че я, мамка тебе, чтобы отчета требовать? Я тебе в сенях постелю - душно в избе-то.
- Ну, коли так, я пошел.
- Иди, милок, молодость-то она не вечная. Ступай...
И Милав оказался на улице.
- Какой план? - Ухоноид был рядом и жаждал деятельности.
- Выпороть бы тебя... - буркнул кузнец, оглядываясь по сторонам - нет ли кого поблизости.
- Нельзя меня пороть. Я - реликтовый ухоноид. Таких больше на всем белом свете нет!
- И хорошо, что нет. Здесь от одного-то с ума сойдешь!... Так ты скажешь, где тебя носило, когда я старушке руку отгрызть пытался?
- Понимаешь... - Ухоня был в большом затруднении. - Там недалеко озеро, а в нем русалки синхронным плаванием занимались. Так красиво! Ну, я и задержался немного...
- Все понятно, извращенец ты невидимый, пока я в одиночку членовредительствовал - ты бессовестно подглядывал за русалками. Вуайерист!!
- Ты меня такими ужасными словами не оскорбляй! - возмутился ухоноид. - Подумаешь, русалки! Да они даже на берег не выходили!
- А ты не пробовал единственным плавником вместо ног по траве шоркать? - Милав уже не сердился на ухоноида - сегодня им предстояли серьезные дела, и нужно, чтобы Ухоня соображал быстро и точно, а не дулся, как жаба-пузырь.
- Ух ты, а я об этом и не подумал даже!... - воскликнул Ухоня.
- Молчи! - прошептал Милав: им навстречу двигалась толпа. Люди шли медленно, головы всех были устремлены в центр скопления, откуда доносился чей-то голос.
Кузнец посторонился, пропуская народ.
- ...и много зла сотворил злодей Аваддон на земле Рос, и восстали на него росомоны, как один человек... - услышал Милав писклявый голос из толпы. Но увидеть того, кто говорит, кузнецу не удалось, люди стеной закрывали оратора.
Тогда он дернул за рукав ближайшего зеваку и спросил:
- Кто это?
- Рык юродивый! - Зевака на счастье Милава оказался весьма словоохотливым. - Говорят, он с бесами сражался в крепости князя Годомысла! И одолел их!!
Кузнец скептически отнесся к словам зеваки, сопоставив писклявый голос говорившего и воображаемую орду демонов. Но за юродивым вместе с толпой все-таки последовал: что-то подсказывало ему - убогий Рык ведает то, что и ему, Милаву, знать следует. И не ошибся. Часа через два блужданий по всему Рудокопову он узнал намного больше, чем за все дни скитаний по лесу. Теперь картина событий последних дней стала ему совершенно понятна, за исключением самого главного: что же случилось с ним и Ухоней и кто они наконец?
Ответа на этот жгучий вопрос в речах юродивого Милав не нашел. К этому времени толпа, окружающая убогого Рыка, поредела, и кузнец смог внимательно рассмотреть его. Первый же взгляд на Рыка принес информацию:
"Рык-безумец, мужчина неопределенного возраста, слабоумием страдает с детства. Родителей не помнит, потому что вообще ничего не помнит. Любит глупо хихикать, не любит мыться".
В этот миг глаза кузнеца и юродивого встретились, и Милав почувствовал легкий укол в сознании...
"Лионель Кальконис, странствующий поэт и философ, не сочинил ни одной поэтической строчки, не прочитал ни одной книги. Возраст: на вид лет сорок, в душе - старик стариком. Недостатки - тьма, достоинства - неровно дышит к слабому полу (иногда и совсем не дышит!). Корыстен, заносчив, страдает манией величия".
"Вот так дела!" - подумал Милав и шестым чувством понял, что пора уносить ноги. Потому что глаза юродивого стали по-настоящему безумными, и он уже широко раскрыл рот, чтобы завопить на всю слободу. А кузнецу совсем не улыбалось услышать вопль убогого: "Стража! Хватай оборотней!" - и он припустил что было сил.
Милав перевел дух лишь тогда, когда оказался на другом конце Рудокопова. А если учесть, что спринтерский забег проходил по пересеченной местности, позади домов и других построек (чтобы никому на глаза не попасться), то результат его должен был оказаться весьма приличным...
Ухоня, который из обрывочных объяснений кузнеца во время торопливого бега ничего не понял, спросил тяжело дышавшего Милава:
- А ты чего улепетывал от Рыка, как заяц трусливый?
- Еще не знаю, - сказал Милав, - но думаю, что юродивый имеет к нам самое прямое отношение...
- Поясни.
- Если бы это было так просто! - вздохнул кузнец, о чем-то напряженно думая. - Знаешь, это так неожиданно: тело одного, а душа другого. Поэтому я немного растерялся. К тому же мне показалось, что он узнал меня!
- А может, он узнал не тебя, а твое тело? - спросил Ухоня.
- Нет, - твердо сказал кузнец. - Мы смотрели друг другу в глаза. Наши тела здесь ни при чем. Я уверен, что он знал меня до того, как все случилось...
- Что предлагаешь?
- Надо подумать...
- А чего думать? - возмутился Ухоня. - Давай выследим его и утащим в какое-нибудь темное местечко! А там он нам сам все расскажет!
- Нет, - твердо сказал Милав, - трогать его нельзя, да и где? С ним рядом все время народ толпится. Меня другое занимает: складывается впечатление, что мы с этим неопрятным юродивым одного поля ягоды. У нас обоих тело не гармонирует с внутренним содержанием!
- А нельзя ли попроще? - взмолился Ухоня.
- Я думаю, что и его и меня превращал один и тот же колдун. И этот колдун...
- Ты ошибаешься, напарник, - уверенно заявил Ухоня, - и сейчас я разобью твою версию в пух и прах!
- Я буду этому несказанно рад!
- Ладно, значит так, - по поводу вашей общей грядки: все это полная ерунда, между вами общего не больше, чем между мной и... и... да вон тем гусем!
