— Я вообще не хотела бы туда идти. Алине будет неприятно меня видеть.
— Ну, уж нет, — сказала Ингерда, — пойдешь как миленькая. Отец возьмет тебя за шкирку и потащит.
— А Ольгерд там будет?
— Что он там забыл? — удивилась Ингерда, но потом вспомнила, что гостья ничего не знает, — у них же с Алиной был роман, с самого детства. А теперь она любит отца. После такого друзьями не остаются.
— Я чувствовала, что у вас что-то не так, — сказала Зела, подумав, — у них какие-то странные отношения: у отца с сыном. Словно стена между ними.
— Отец сам виноват. Я его люблю, но иногда мне его убить хочется: как мало ему до нас дела. Когда он летал, мы его видели два раза в год, только тогда и жили. И мать за ним как хвостик…
— А где она?
— Погибла семь лет назад на Альдебаране. Отошла от отца на три шага и попала в песчаную ловушку. Провалилась сразу метров на сто, а там магма… Случайность. Но если б она сидела дома с детьми, ничего бы с ней не случилось.
— Тебе плохо без нее?
— Я уже не ребенок.
— Неправда. Ты ребенок. Милый, добрый и прекрасный. Это счастье — иметь такую дочь как ты.
— Что-то моя мамочка так не считала.
— Не говори о ней так. Откуда ты знаешь, что у нее было на душе?
— Я знаю, что было на душе у меня.
Ингерда не любила эту тему. Она открыла шкафы, вытряхивая из них вечерние платья на кровать.
— Выбирай!
— Спасибо. Ты мне достаточно надарила и так.
— Тогда помоги выбрать мне. У меня сегодня ответственный момент.
— Какой?
— Хочу растормошить одного мрачного типа.
— Зачем тебе — мрачный тип? — улыбнулась Зела.
— Так, каприз. Не люблю, когда меня не замечают.
— Тогда оденься поскромнее.
— Как это?
— Если он не замечает тебя яркую, может, заметит скромную?
— Ну, уж, нет. Нацепить на себя черное и ходить с разочарованным лицом? Ни за что!
Ингерда схватила ярко-зеленое платье и приложила его к себе.
— Как?
— Как хочешь, девочка. Тебе все идет.
Отец заглянул к ним и сообщил, что очередной пирог готов, но есть его некогда.
— Одевайтесь, — улыбнулся он, — и через полчаса чтобы все, красивые, стояли возле модуля. Нам еще в оранжерею надо заглянуть.
Через полчаса Ингерда надела серебристые чулки, зеленое платье с вырезом до пояса, туфельки к нему и каскад цепочек, спадавших в этот вырез. Наряд был проверен и гарантировал полный успех.
— Учти, — отец раскрыл перед ней дверь модуля, — от поклонников и насильников будешь отбиваться сама. Я сегодня занят.
— Хоть бы кто-нибудь изнасиловал! — засмеялась Ингерда, — все только переминаются с ноги на ногу. Ты их, что ли, запугал?
— Конечно. Пусть только попробуют.
— Мы сейчас за розами летим?
— Алина любит хризантемы.
— А что ты ей подаришь?
— Да вон, на заднем сиденье.
— Па! — Ингерда визгнула, — на заднем сиденье в коробке сидел котенок, маленький, ушастый и совсем еще беспомощный, он удивленно таращился на нее голубыми глазками. Немедленно захотелось схватить его и зацеловать, — и ты молчал?!
— Это сюрприз.
— Он что, особой породы?
— Да это у соседей Афродита окотилась.
— Афродита? Она же белая вся!
— Ну, это уже не мое дело, — засмеялся отец.
Ингерда знала, что он дарит Алине очень дорогие подарки, которых эта вертихвостка и не заслуживала, котенок был, явно дополнением, но весьма ценным. Правда, она до сих пор не знала, любила ли Алина котят.
Рекс вертелся вокруг модуля и явно ждал, когда его пригласят.
— Иди домой, — сказал ему отец, — для тебя тут неподходящая компания.
На пороге возникла Зела. На ней не было ничего, кроме бледно-серого платья, но это было не важно. Она вся была — волосы. Одно сплошное облако золотых волос, вымытых, блестящих, пушистых и бог его знает еще каких… Нет, она все-таки хотела быть красивой, хотела нравиться, иначе она была бы не женщина. Зачем только самой себя обманывать?
— Па, посмотри!
— Что это с ней?
— Новая прическа, разве не видно?
— Я ослеп.
— Па, и как ты это терпишь? — не выдержала Ингерда, — такая красивая женщина все время рядом с тобой!
— Сам удивляюсь, — отшутился отец.
Через полчаса они были у Алины. Одними из первых. Ингерда сразу поняла, что доктора Ясона нет. Ей стало скучно.
Они прошли в дом, в просторной гостиной были накрыты столы, цветы уже некуда было ставить. Алина выглядела потрясающе. Она собиралась всех затмить, и она это сделала: бесподобное алое платье, длинное, с разрезами по бокам, золотые заколки на нем и белый парик, Прекрасная Елена, не иначе. Она была высокая, стремительная, шумная и веселая. Все как-то терялись рядом с ней. Алина поцеловала Ингерду и очень мило приветствовала Зелу, как будто и в самом деле была ей рада.
От котенка она была в восторге, потом унесла его в спальню. Ричард поднялся вслед за ней, забыв о своих дамах, на что имел все основания. Гости тем временем прибывали.
— Пойдем пока в сад, — предложила Ингерда, ей не хотелось выпускать из виду стоянку модулей.
— Как хочешь, — улыбнулась Зела.
Через какое-то время доктор прилетел. Он был с букетом и без дамы. Это радовало.
— Вот он, — сказала Ингерда удовлетворенно, — явился.
— Он? — Зела удивленно посмотрела на нее, — доктор Ясон?
— Ну да. А что?
— Что ты, девочка, он совсем тебе не подходит!
— Почему?
— Он… — она замялась на секунду, — он недобрый, понимаешь?
— Он столько с тобой носился, а ты так говоришь!
— Потому и говорю.
— Посмотри, как он хорош! Жаль только, что бороду сбрил.
— Он хорош, не спорю. Но в нем есть надлом. Он никогда не простит тебе твоей беспечности.
— Зела, ты же совсем его не знаешь.
— Но я вижу.
— Как ты можешь судить о землянах?
— Мужчины везде одинаковые.
