Клит открыл рукоятку нервосжигателя и вытряхнул энергетический элемент. Индикатор его заряда светился ярким ядовито-зеленым. Клит вставил его обратно, щёлкнул, закрывая рукоятку.
Бернер жадно уставился на нервосжигатель.
«Ну, ты был прав», — сказал Клит. «Это была ловушка; мне было интересно, действительно ли ты выучил своё место. Ты никогда не смог бы победить меня нервосжигателем. Я слишком быстр для тебя. У меня самые лучшие теломоды, которые можно купить за деньги».
Клит нацелил нервосжигатель; его палец дрожал на спусковом крючке. «Я мог бы наказать тебя за твою трусость», — сказал он. Его маска перетекла в покой, холодный и отстранённый. Бернер полуотвернулся, поднял руки в бесполезной защите. Клит резко дёрнул рукой и нервосжигатель исчез. «Но я не буду; я никогда не смогу избавиться от запаха здесь. Кроме того, теперь, когда мы знаем, какой ты трус, мы сможем расслабиться, не так ли?»
Вздох изошёл из Бернера.
«Ты слабое животное, отшельник, но мы все — животные, не больше, а иногда меньше». Клит снова посмотрел на бесплодные земли. «Чаще меньше. Животные живут, спариваются, умирают без мысли о времени, которое придёт или которое прошло. Они горят ярче, чем большинство разумных существ. Ты удивлён моей уверенности? Тогда я покажу тебе, что я имею в виду. Пойди, приведи Конфеточку; её дверь розовая на грузовой палубе».
«Куда мне следует её привести?» — спросил Бернер, чувствуя полное поражение.
«В кровать, конечно».
Бернер постучал по тяжёлой двери из сплава, но его удары почти не произвели звука. Тем не менее, дверь открылась очень быстро, и Конфеточка вышла, всё ещё голая.
«Да», — сказала она звучным контральто. Он увидел, что её глаза были ясного насыщенного янтарного цвета и что она было гораздо более красива, чем он представлял себе. От неё исходила жизнестойкость — удивительная вещь при данных обстоятельствах.
«Клит послал меня привести тебя», — промямлил он.
«Хорошо», — сказала она. И когда он сразу же не двинулся, она взяла его руку в крепкий захват и развернула его по направлению к трапо-полю. «Давай, не будем заставлять его ждать», — сказала она. «Это было бы глупо».
Она шла к полю длинными грациозными шагами. Бернер заторопился, чтобы не отстать.
«Извини», — сказал он, когда они вошли в поле и воспарили вверх.
«За что?» Она казалась искренне заинтересованной.
«За то, что бегаю с его поручениями… какими бы они ни были». Бернер пытался сберечь про запас огонь своей ярости, чтобы сохранить его к тому времени, когда он сможет раздуть его в пламя.
«Не глупи!» — сказала она, как раз перед тем, как они достигли самой вершины поля. «Кто может противостоять такому ужасному чудовищу?»
Она вошла и уселась на пластиковую кровать, как будто делала так тысячу раз прежде. Бернер восхитился её отвагой; хотел бы он, чтобы он мог чувствовать такое же бесстрашие, какое, казалось, чувствовала она.
«Теперь», — сказал Клит Бернеру. «Позволь мне показать тебе мою библиотеку». Он подошёл к закрытой двери, нажал ладонью на замочную пластину. Дверь зашипела, сдвинулась вбок.
Бернер последовал за Клитом в маленькую комнатку. Клит повернулся, взмахнул рукой, охватывая всю комнату. Места хранения маленьких стазисных камер образовывали три из стен комнаты; там были тысячи маленьких коробок со стеклянной передней частью.
«Моя коллекция», — сказал Клит, маска замерцала удовольствием. «Здесь», — сказал он, дотрагиваясь до лицевой панели камеры. Она засветилась, отображая зелёные буквы угловатого Дильвермунского шрифта: SUCCISA PRATENSIS, Самец и Самка.
«Ты не понимаешь?»
«Нет, Гражданин Клит», — ответил Бернер.
Клит дотронулся до другой лицевой панели, которая отобразила: TURSIOPS TRUNCATUS, Самец и Самка. «Образ-шпули, отшельник! Наследство от моего деда, который также был необычен в своих вкусах». Клит приблизил своё лицо к лицу Бернера и Бернер почуял запарфюмированное гниение, словно Клит выгнивал за своей маской. «Во мне крови деда больше, чем в моих предках. Я храню души десяти тысяч существ. Большей частью это земные формы жизни, хотя у меня есть также и много инопланетных». Клит засмеялся и нажал на лицевую панель, которая была свернута. Клит выхватил две образ-шпули, которые лежали в камере, два скарабееобразных продолговатых предмета из металла и красного пластика.
Клит подошёл к двери. «Я не буду закрывать дверь. Но если ты прервёшь меня, ты будешь наказан. Ты можешь смотреть, если желаешь понять». Неразборчивое выражение проскользнуло по золотой маске. Он вышел, закрывая за собой дверь.
Бернер, сначала, сопротивлялся сильному желанию посмотреть через иллюминатор из бронированного стекла. Он встал перед внутренней стеной и потрогал лицевые панели коробок. Он обнаружил, что второе прикосновение отображает маркированное изображение существ, душа которых был вшита в образ-шпули. Здесь были тигры, там крокодилы, а вон там — клыкастые инопланетные хищники с шестью длинными ногами с пышными перьями.
Третье прикосновение отобразило прокручивающееся изображение поведения спаривания этих инопланетных хищников. Бернер смотрел лишь мгновение, прежде чем содрогнуться и отвернуться прочь. Он надеялся, что Клит не будет использовать именно этот набор образ-шпуль; женщина не переживёт такое.
Красивое голубое свечение притянуло его к иллюминатору. Он подошёл, хотя заранее чувствовал отвращение к Клиту — и к самому себе за то, что не достаточно сильно сопротивлялся любопытству.
Холопроекторы создали подводный мир. Длинные зелёно-чёрные пряди бурых водорослей колыхались в ленивых потоках. Маленькие серебряные рыбки блестели среди крупных длинных листьев. Голубой свет проходил сквозь лес бурых водорослей струящимися лучами, освещая двух, которые плыли в центре видоизменённой каюты.
Тело Клита было очень мускулистым, словно Клит проводил много времени в тканевом стимуляторе. На сочном рте женщины была широкая, застывшая улыбка. Она плыла в объятиях Клита, подгоняя его толчки быстрыми грациозными движениями. Он содрогнулся, и струя серебряных пузырьков вышла из её смеющегося рта.
Бернер отвернулся прочь от иллюминатора, с каким-то чувством отвращения, хотя он не увидел ничего жестокого или злого. Он сел в углу и успокоился, чтобы ждать.
Когда Клит пришёл за ним, он клевал носом. Клит толкнул Бернера сапогом, и Бернер потряс головой.
Он вскочил на ноги. «Извините», — сказал Бернер.
Маска Клита несла странное выражение, словно Клит был каким-то образом сердит на Бернера. «Ты нашёл моё представление скучным?»
