— О, мадам! Простите! Любовь несет меня, я вижу лишь Светлану! — воскликнул Федя и представил их друг другу, приседая от воспитанности за обоих, — Аделина. Стас.
— Мы знакомы, — улыбнулась Аделина, положила теплые руки на плечи Троллю и поцеловала в губы.
— Привет. Вот мы и встретились.
Конечно, это была она. Его Душа.
— Мамочка, что такое душа? — поинтересовался Геничка.
— Душа — это нечто. Нежное и эфирное.
— А что…
— Уже ничего, — прервала я сей поток любознательности. — Вернее, уже Москва. Приехали. Дождь был, но кончился. Пошли.
Засидевшиеся пассажиры выглядывали в окна, выискивая встречающих именно их, цепляли на себя гроздья чемоданов, прощались друг с другом с такой радостью, будто теряли навеки заклятого врага, примеряли столичные выражения лиц. Подошел попрощаться мужчина из соседнего купе. Он оказался скорее огромным, чем большим, и не таким уж старым.
— Девушка, вы ведь расскажете сказку до конца этому победителю? Запишите и издайте.
Пожалуйста.
— Зачем? — опешила я.
— Интересно, что будет дальше. Счастливо, укротитель, — это уже Геничке. — Наращивай сильность здесь, — он постучал пальцем по макушке моему ангелочку. Не больно, но с удовольствием.
Мы были в конце пути с одного вокзала на другой, когда ее выбросили из красивого такого автомобиля на тротуар прямо нам под ноги. Машина сразу уехала. Выпихнули нарочно в лужу, сволочи.
Девица была совершенно голая, рыжая, грязная и невероятно пьяная. Она встала на четвереньки к нам лицом и зарычала от ненависти. Геничка зарычал тоже и принял боевую позу. «Води после этого детей по улицам», — заворчала и я, задвигая сыночка за спину, и, нагнувшись, заглянула в глаза находке. Смысл в них вроде имелся. «Вставать будете?» Дама молча поднялась. Она оказалась на полголовы выше меня (а я не дюймовочка), худой, как стелька в профиль и неустойчивой. От холода ее трясло, зубы звучно лязгали. Лучше б я рубль нашла! Упаковала девицу сначала в свой плащ, потом в подрулившее такси.
— В милицию или в больницу? — спросил шофер.
— Пошел ты на… со своими рекомендациями, — интеллигентно ответила дама хорошо поставленным голосом, аккомпанируя себе зубами. Мы узнали в подробностях и красках, где она желала бы увидеть то и другое общественные учреждения, а потом назвала адрес. Добрались быстро.
— До квартиры-то дойдете? — с надеждой поинтересовалась я, взглянув на часы: на поезд мы еще не опаздывали. Выбравшаяся из машины девица в ответ гордо тряхнула рыжими кудрями и куда-то завалилась. Пришлось расплатиться, взять в охапку колючего Геничку, походный ридикюль метр на метр и тащиться ее провожать.
У дверей в квартиру вышла заминка. Я звонила, звонила, а там не открывали и не открывали. «Нет никого, — вдруг исторгла из себя моя красотка, подпиравшая мусоропровод. — Одна живу».
— Зачем же было сюда ехать? Что-то я не видела на вас ключа.
— Замок кодовый.
Тьфу, кошки в бок! Отлипнув от мусоропровода, она изволила потыкать ногтем в нужные места.
Двери рая отворились перед нами и захлопнулись за.
Ничего себе квартирка, евродизайн в собачьей будке. У входа под ногами на пушистом коврике удобно устроился телефон. Ты-то мне и нужен! Я присела и подняла трубку.
— Мадам, назовите номер, по которому мне следует позвонить.
— Позвонить, — повторила мадам. — Зачем?
— Я набираю номер, объясняю ситуацию вашим близким, те приезжают, занимаются вами, а мы с сыном продолжаем путешествие на следующем поезде.
Ноль реакции. Девица к этому времени опустилась на пол. Геничка тоже. Они строили друг другу рожи. Всякие телефоны, поезда и прочая муть их абсолютно не волновали. Конечно, я знала несколько московских номеров. Можно было позвать на выбор: милицию, санитаров или пожарных. Последние хоть помыли бы ее.
— Девушка, вам нельзя в таком состоянии оставаться одной.
— Я не одна. Ты здесь.
Пат. Мы злобно посмотрели друг на друга.
— Меня зовут Лена, — первой сдалась я.
— Долли, — охотно представилась эта зараза.
В отсутствие пожарных заниматься стиркой Долли пришлось мне. Сунула ее в ванну, основательно полила какой-то пенящейся жидкостью с иностранной этикеткой (надеюсь, не средством для дезинфекции унитаза) и прополоскала. Представ в чистом виде, существо оказалось неожиданно миловидным и юным. Погудев феном, облачившись в ярко-зеленый халат и чуть протрезвев, она принялась разыгрывать роль хозяйки дома, видимо, это дело у нее шло на автомате.
— Будем пить кофе.
Усадив нас с Геничкой на белую суперсофу в гостиной, Долли утонула в хозяйственных заботах.
Канула в водовороте кухни.
— Мама, — мрачно сказал сын, — тетя мне не нравится.
— Мне тоже.
— Тогда почему мы тут сидим?
— Черт его знает.
Помолчали. Геничка спросил:
— Можно в окошко выглянуть?
— Если выполнишь одну просьбу. Останься с этой его стороны.
Крошка посмотрел в окошко, потом еще кое-что посмотрел. И еще. И еще. И… Пришлось примотать птенчика к себе корабельным канатом. За окошком между тем были: поздний вечер поздней весны, дождь, свобода и виды транспорта, везущие достойных того людей в места красивые и хорошие.
Долли явилась эффектно. На фоне кошмарной зеленой занавески, скрывающей худощавые прелести хозяйки, гордо плыл никелированный баркас на колесиках, уставленный жестяными дребезжащими чашками и уродливым кофейником.
— Что это? — оторопела я, показывая на помесь раздавленной консервной банки и каталки для покойников.
— Спецзаказ. Мастерская дизайнеров Синих. Очень талантливо. — Не дождавшись нашего восторга, добавила, — И дорого.
Она подтащила к изделию памяти Синих роскошное кресло и элегантно присела мимо. Откуда-то снизу прозвучало:
— Извините, но кроме кофе ничего нет. Я на диете.
— А мы на откорме. — Я пошла выгребать из баула остатки дорожной снеди. Кушала Долли с аппетитом. Геничка тоже. Испив крепкого кофею, мое чадо тотчас уснуло.
— Отнеси его в будуар, — посоветовала хозяйка, махнув длинной рукой в направлении где, по ее мнению, данное помещение находилось. Сейчас там уверенно расположилась стена, увешанная картиной художников, вероятно, Красных. Тошнотворное зрелище. Я подняла свою пудовую пушиночку и отправилась на поиски будуара. Вернувшись, отметила, что интерьер претерпел некоторые изменения.
Железно-покойное сооружение, в частности, украсилось массой разных по форме и содержанию бутылок.
