быть неприметным и обыкновенным, ничем не выделяясь среди других.
Подружки знали, что эта неприметность была свойственна этому мужчине независимо от места – это они видели в Брюсселе, в Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке …
И все трое крепко обнялись, и целуя его женщины говорили:
– Дорогой Владимир Альбертович … Товарищ генерал … Как я рада … Мы вас не забывали …
Потом все втроем сидели в уютном скромном зале за столиком, и мужчина заказывал молодому скромному официанту …
Втроем поднимали бокалы с шампанским и странным тостом «За тех, кого с нами нет». И вспоминали давно прошедшее время, когда молодой мужчина, тогда еще не генерал, никогда в жизни не надевавший военную форму, обучал молодых девчонок премудростям нелегкой жизни нелегалов и вообще обладателей чужих биографий и документов …
И потом «вывозил» своих воспитанниц за рубеж, продолжая обучение в Париже или Копенгагене …
Обнимающие его женщины со слезами вспоминали …
Понятие «семья», «семейное гнездо» тесно связано с еще одним понятием, которое тут, недалеко от Москвы, стало понятным и привычным – «трилистник».
У этого самого большого здесь здания обозначение «трилистник» сразу победило другое – «БМВ».
Все дело в том, что здание состояло из трех корпусов, соединенных в фигуру, напоминающую фирменную эмблему «БМВ»: три корпуса, развернутых друг относительно друга на 120о и соединенных между собой. Но более понятное и привычное «трилистник» вытеснило «импортное» обозначение.
Трилистник разместился между длинными жилыми корпусами на месте, исходно зарезервированном для этого здания при закладке города.
В каждом корпусе «трилистника» было по три подъезда, первый и цокольный этажи корпусов по сложившейся здесь традиции занимали служебные помещения, первые жилые этажи занимали так называемые служебные квартиры или общежития, а средняя часть здания …
Серединка – место сочленения трех корпусов – представляла собой сложнейшее инженерное сооружение.
Сплошные стеклянные стены первого этажа скрывали обширный холл, куда вели три большие вращающиеся двери. Конструкция этих дверей была выбрана не случайно – даже небольшой ветерок на улице приводил к существенному перепаду давления между корпусами и этими входными дверьми, и двери обычные, распашные, здесь бы не выдержали, да и просто были бы неудобны.
В холле рядом с этими вращающимися дверьми обычные двери скрывали входы на шесть самостоятельных пожарных лестниц, а по центру холла посетителей ожидали три пассажирских и три грузовых лифта.
Прачечные, мастерские бытового обслуживания, помещения для хранения несезонного инвентаря, бани и сауны скрывались под корпусами, а тут, над холлом размещались не менее важные службы: почта, отделение местного банка и сберегательная касса, книжный магазин, где кроме книг можно было купить аудио– видеопродукцию и канцелярские товары и прочие хозяйственные мелочи, и вообще все сопутствующие товары кроме пищевых продуктов.
Но самое главное – тут размещались салоны красоты с солярием, косметический и массажный салоны, а прямо над холлом, куда можно было попасть по отдельным лестницам, кабинеты медицинской консультации – по любым вопросам и с круглосуточным режимом работы.
В «серединке» хватило места для приемных пунктов служб обслуживания населения, для юридической консультации и даже нотариальной конторы, для которой работы было очень и очень мало.
А в подвальных помещениях этой «серединки» скрывалось все управление многочисленными системами «трилистника» – вентиляция, теплоснабжение, вода, газ, электроэнергия, радио, телефон, телевидение.
Чем еще отличался «трилистник» от старых жилых корпусов?
Индивидуальные системы горячего водоснабжения системой автоматики были объединены воедино, на самом верху двенадцатиэтажной «серединки» размещалась небольшая студия кабельного телевидения и своя собственная АТС, а на крышах корпусов были устроены зимние сады.
Вокруг «трилистника» располагалась настоящая кольцевая асфальтированная дорога, отданная полностью детям – велосипеды, электромопеды, гироскутеры, ролики – с настоящими светофорами и «зебрами» в местах пересечения с пешеходными дорожками.
Светофоры работали в часы пик, когда поток пешеходов был массовым или проезжал служебный электромобиль, причем работали светофоры автоматически.
Обучением молодого поколения правилам движения занимались офицеры охраны, занятия проводились часто, и это приносило плоды – движение по кольцевой и по пересекающим ее проходам было вполне безопасным.
И велосипеды, и бегуны на роликах дисциплинированно останавливались и ожидали прохода пешеходов, а если на светофоре горел запрещающий сигнал, то все дисциплинированно ждали …
Тут, в «трилистнике» жили многие, переселившиеся из первых жилых корпусов – семьи разрастались …
Семья Свиридовых состояла из шести человек: сам Свиридов, его жена Тоня Свиридова, его сын Григорий Свиридов, жена сына Ульяна Свиридова, и внуки – Верочка и Коленька Свиридовы.
Все семейство разместилось в просторной квартире. А кабинет Свиридова расположился вне квартиры – для него использовали часть помещения охраны в квартире напротив.
Свиридов долго упирался, считая недопустимым увеличение жилой площади, но подчинился общему напору – не внутреннему, семейному, а внешнему! – когда стало понятно, что на одном внуке дети не остановятся.
Бывший кабинет Свиридова оборудовали под библиотеку, за стеной которой разместилась небольшая домашняя студия Гриши – но зато он получил просторную студию на даче, и там его студия занимала весь верхний этаж под стеклянной крышей.
Спальня родителей – Свиридовых старших – разместилась прямо у входа в квартиру, слева. Затем шла комната молодых – Гриши и Ули, а потом детская. Но дети еще были малы и Уля не отселяла их в детскую совсем – спали дети в одной комнате вместе с родителями, но днем с удовольствием проводили время в «своей» комнате.
Напротив, через широкий коридор, располагалась просторная столовая, отделенная от кухни стеклянной раздвижной перегородкой – это было любимое место всей семьи, когда они собирались все вместе.
☺ ☺
Квартира Свиридовых
Тогда Уля с помощью Гриши переправляла приготовленное ею на стол, в чем часто помогал сам Свиридов, а мама-Тоня помогала накрывать на стол.
У младших за столом уже были их законные места – они устраивались на высоких стульчиках напротив старших, а с боков их опекали родители. Но Верочка, и даже Коленька вели себя за столом вполне самостоятельно и даже не шалили.
Последнее было несколько странно – малыши, двое, с достаточной свободой самовыражения, но нескольких негромких замечаний Свиридова оказалось достаточно, и дети баловаться перестали.
Пусть совсем не часто удавалось собраться за столом всей семьей, но зато каждый раз это воспринималось как праздник. Праздничную атмосферу создавал Свиридов, создавала Тоня, и их примеру следовали молодые.
Никаких скучных разговоров, никаких мрачных лиц, никаких пререканий и выяснения отношений – только улыбки и доброта.
Потом, когда внуков отправляли спать, взрослые перемещались на диван у стены, куда к «взрослым» втирались «молодые», и начинался задушевный разговор на любые самые сокровенные темы, обсуждались самые важные вопросы, слушали невероятные по содержанию рассказы о самых интересных событиях …
Очень редко Свиридов брал гитару, но тогда вечер становился воистину волшебным.
Не заслушаться Свиридова было невозможно, да и песни его были настолько неожиданными – как и языки! – что слушатели просто балдели от восторга
