произошло. Я говорю так, ибо мне вдруг представилось видение некоего человека, сурового лицом, с узкими скулами и тяжелыми бровями в невысокой чалме и густой смоляной бороде, покрывшейся изморозью седины. Он что-то читал вслух, сидя перед молодыми людьми, верно, его учениками, те восхищенно слушали, кажется, я сам понял одно слово, и оно было "Искандер". Следующим мигом я постиг, что человек этот говорил на моем родном языке, больше того, уже родился, а в виденный мной миг читал сочинения свои через пятьдесят лет после того, как мой век закончится. Кажется, я успел осознать его имя, Алишер, но не наверняка. Видение сгинуло вспышкой, почти ослепивший меня, а затем я очнулся снова посреди залы, усердно моргая.
- Вы что-то видели? - Невысокий голос пронесся от входа, я вздрогнул, попытался сойти с места, но сил не осталось, я едва смог сделать шаг и пошатнулся. - Осторожнее, после видений человек неопытный всегда ощущает недомогание. Позвольте вам помочь.
И ни слова о тяжести свершенного. Поразительно, насколько подобное может повлиять на человека, я смешался, я растерялся, похолодел, я готов был пасть на колени и вымаливать прощения, кажется, даже попытался упасть, но не смог, сознавая всем существом тяжесть содеянного. По счастью, визирь помог преодолеть кажущееся немыслимым расстояние до старого пыльного лежака, на котором я и попытался придти в себя.
В этот миг только, не раньше, я осознал, что визирь, столь любезно принявший меня и столь спокойно перенесший мой скверный поступок, оказался... девой, молодой девой, коей вряд ли больше двадцати пяти годов. Высокобровая, с нежными щеками, украшенными ямочками и родинкой, греховно простоволосая, она смотрела на меня, смешавшегося окончательно, а затем спросила о видении. Долго я не мог отвечать, стыдясь и себя, и ее, пока окончательно не пришел в себя и не смог рассказать виденное. Дева, лицом и телом подобная гурии, приятно улыбнулась, заметив, насколько необдуман был мой поступок, но и похвалив за умение вот так, без подготовки, увидеть желаемое.
- Я желал не этого, тысяча извинений за мою дерзость, я хотел видеть будущность моего господина, чтоб иметь возможность предотвратить страшное и подготовиться к неизбежному. Увы, я зрел нечто странное...
- Возможно, вы прежде желали узнать ответ на этот вопрос, вот он и всплыл, неожиданный, - отвечала прекрасная визирь. - Но позвольте мне увидеть требуемое, видения - занятие опасное, требующие опыта и сноровки.
Снова устыдившись своей выходки, я лишь кивнул в ответ. Визирь пообещала завтра заняться моим вопросом, правитель просил об этом еще незадолго до моего приезда.
- Вы знаете, о чем вас спросят так задолго? - немало удивившись, спросил я. Та кивнула.
- Мы стараемся все делать загодя. Ваш вопрос попадал мне несколько недель назад, вместе с другими, когда я последний раз просила ответа от мазанудженджей. Лучше всего задаваться сразу несколькими, самыми разными вопросами, тогда ответы приходят быстрее и... - Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова: - Они более достоверны, ведь я еще не знакома с вопрошающим. А это может оказаться важным.
Она хотела идти, я же вновь попросил ее об отсрочке, поинтересовавшись самими мазанудженджами. Удивительные создания, к одному из которых я прикоснулся, не выходили из головы. И еще что-то неведомое, что вкралось вместе с видением ученого мужа, заставляло спрашивать о таинственных созданиях именно сейчас.
Визирь, чуть помедлив, отвечала:
- Мы немного знаем об этих существах, несмотря на то, что созерцаем их не одну тысячу лет. Крайне сложно познавать непостижимое, для которого часы и минуты не более, чем вдох и выдох в путешествии между веками. Но я попробую рассказать.
Она присела рядом, задумчиво глядя на восходящую луну. Невольно я залюбовался ее молочно белой кожей и нежной родинкой на левой щеке.
- За столько веков изучения мазанудженджей мы сменили немало мнений. Поначалу, когда великий Искандер только вступал в Мухтафи, ученые полагали их разумными существами, пытались общаться, взывали к разуму. Это сейчас мы знаем, что они не более понимающие, чем рыбы в реке, а те ответы, что мы зрим, не более чем флюиды всеобщего разума, который оказался запечатлен в легких мазанудженджи. Порой, вопрошая, мне кажется, будто я спрашиваю у самой себя, возможно, так и есть, я этого пока не знаю, - улыбнулась визирь и продолжила рассказ: - Сейчас мы куда больше знаем об этих существах. Нам ведомы их размеры - около локтя в высоту и четыре локтя шириной. Мазанудженджи существа крайне медлительные, но и долгоживущие, неудивительно, что мы так и не узнали до сих пор, как и где они скрещиваются между собой, что происходит в такие часы или годы - если судить о долготе их жизненного пути. Чтобы дышать временем, им требуется пространство в его потоке, а потому длина мазанудженджей около четверти минуты. Продолжительность их жизни по разным мнениям может составлять до десятка веков, и видимо, они все это время продолжают расти, но только в длину, ибо мы встречали удивительно крупных созданий, около трех минут протяженности. А вот физические размеры их одинаковы и составляют примерно два локтя в поперечнике. Мы считаем, внешне они подобны крабам или иным существам, живущим в прибрежных песках.
Я пробормотал что-то о непостижимости всего, что мне сказала визирь, она продолжала:
- Вы, верно, удивлены, что мы рассыпаем толченый рубин и через рубиновые же стекла смотрим на мир. Хаос привлекает мазанудженджей, но хаос управляемый, вроде того запустения, что вы видите окрест себя. Смотрите, - она нагнулась и подняла маленький осколок самоцветного камня. - Это свидетельствует о том, что встреченный вами мазанудженджа побывал здесь. Мы часто рассыпаем толченые самоцветы, чем тверже, тем лучше, долговечность притягивает этих созданий...
- Я понял вас, - мне захотелось самому вставить слово в разговор, который я плохо понимал: по самым разным причинам, и усталость была только одной из них.
- Рубиновые стекла позволяют лучше сосредотачиваться, как ни покажется это странным. Они затемняют взор окрест себя, как бы уравновешивая мир вокруг и видения.
- Как же возникли эти удивительные создания? - поинтересовался я. Визирь только пожала плечами.
- Мы не ведаем. Можно предположить, что они появились во времена невообразимо далекие, сотворения мира. Согласно нашему нынешнему космогоническому учению, мир возник из абсолюта порядка и пребывал в совершенной с собой гармонии какое-то время. Но затем в него проник хаос и поныне он разрастается, чем дальше, тем больше. Мазанудженджи привносят порядок в мироздание, они питаются хаосом, и вот вам самый
