Магистр глядел вниз, на дорогу, по которой двигался живой поток тел. Недвижимый, он казался одним из изваяний, украшавших балюстраду. Над глазами нависал остроконечный широкий козырек. Он как бы скрывал верхнюю часть лица. И если бы не вспыхивающие острым металлическим блеском глаза, могло бы показаться, что лицо владыки состоит лишь из этого огромного клюва и неправдоподобно растянутого рта.
Лидину и Оллу пришлось ждать некоторое время, пока Магистр не обернулся и его жесткий, властный взгляд остановился на лице инопланетянина. Магистр поднял короткую руку с длинными острыми пальцами. Это означало приветствие. Лидин содрогнулся от отвращения, увидев, что на плече владыки покоится голова обвившей его шею, подобно живому шарфу, огромной сороконожки. Ладонь Магистра любовно коснулась ее коричневых чешуек. Сороконожка медленно соскользнула вниз и устроилась у его ног.
— Ты уже немало времени на Аэне, чужеземец, — разжал свои тонкие губы Магистр, — а мы до сих пор не знаем, друг ты нам или враг.
— И Аэна остается для меня загадкой, — коротко ответил пилот.
— Разве Олл плохо справляется с обязанностями посредника? — метнул владыка взгляд на мгновенно побелевшее лицо приближенного. — И разве ты мало видел на Аэне?
Резким движением он обернулся.
— Вся Аэна — перед тобой, чужеземец! Что загадочного в аэнянах? Наших боязливых, послушных, маленьких аэнянах. Они бездумны и живут как цветы, как птицы — просто чтобы жить.
— А как они жили раньше? — спросил Лидин. — Прошлое Аэны…
— У Аэны нет прошлого! — жестко оборвал старик. — Разве ты не видишь, что большинство аэнян почти начисто лишены разума? Когда я был юн, там, внизу, царил хаос, по планете бродили толпы безумцев. Разрозненные, одичавшие, они с непостижимой легкостью могли и любить, и убивать друг друга. Я понял, что должен спасти неразумный народ Аэны. И в миг, когда я понял это, я стал Великим Магистром. Хотя не скоро, нет, не скоро меня начали так величать.
— Те, кто не утратил разума, помогли мне вознести над планетой этот огонь! — тонкая рука взметнулась вверх, к пылающему кровавым пламенем шару. — Я вынес его из тьмы пещер, я дал аэнянам алтарь. Чтобы поселить в их душах веру и страх! — голос Магистра зазвенел: — Да, веру и страх! Священный Пурпурный Огонь помог нам унять рознь, уравнял убийц и тех, кто мог пасть их жертвой. Народ Аэны стал единым и смиренным народом. Он занят делом, и жизнь его обрела смысл.
— Но велика сила безумия! — яростная гримаса переломила губы Магистра. — Она порождает чудовищ. Таких, как Итиар, — медленно, с отвращением произнес старик ненавистное имя. — Это он подбил жителей долин уйти в болота, это он запретил им поклоняться Пурпурному Огню. Нашей высокой заботе, покою и труду непокорные предпочитают скитания в трясине, где их только и поджидают гигантские сородичи Эри…
Заслышав свою кличку, сороконожка встрепенулась и задрала вверх безобразную голову.
— Они не понимают, что, посягая на власть, которой я одарил неразумных аэнян, рискуют вновь ввергнуть их в безумие и смуту. Они хотят… — расширенные зрачки Магистра уперлись прямо в глаза пилота, и неожиданно владыка вздрогнул, словно впервые увидел инопланетянина и осознал, кто перед ним… — Никто не знает, чего они хотят, — иным, каким-то потухшим голосом заключил Магистр.
— Горстке непокорных не запугать Великого Магистра, — быстро и льстиво заговорил Олл. — Через считанные дни новый дворец будет готов, и на самой высокой его башне засияет звезда Пурпурного Огня, видного отовсюду, даже из болот. И уже никто из аэнян не услышит крамольного шепота бунтарей.
Магистр рассеянно взглянул на Олла.
— Совсем недавно отряд Итиара проник в пещеры, где жрецы тьмы хранят тайну Пурпурного Огня, — глухо проговорил Магистр. — Им удалось похитить часть оружия. Стражи убили многих и тяжело ранили Итиара. Стражи шли по его следу, но след обрывается там, у твоего летающего дворца, чужеземец.
Колючие зрачки владыки уперлись в лицо Лидина.
— Вот почему я спросил, друг ты нам или враг. Если ты укрываешь Итиара…
— Это невозможно! — вырвалось у Лидина. — Замок входного люка реагирует только на мое биополе…
Заметив недоуменную гримасу на лице Магистра, пояснил:
— Никто, кроме меня, не может проникнуть в корабль.
Жесткие складки на лице Магистра разошлись.
— Я буду рад видеть тебя при открытии нового дворца, чужеземец, — сказал он. И поднял тонкую кисть. И пошел по галерее, шаркая длинными ногами. Вслед за ним, шевеля живой бахромой конечностей, подалась сороконожка.
— Он был зол сегодня, очень зол, — проговорил Олл, с опаской глядя вслед Магистру. — Итиар здорово досадил ему. Бунтарь знает: для того, чтобы вознести Пурпурный Огонь на вершину нового дворца, потребуется какое-то время. Пусть ненадолго, но Аэна останется без своего алтаря, без алого усмиряющего шара. Но напрасно Итиар лелеет надежду воспользоваться этим. Мудрость и предусмотрительность Великого Магистра воистину беспредельны.
…Возвращаясь, Лидин повторял услышанное имя — Итиар. Не он ли прошептал свои странные слова там, на горной дороге?
Лидин поднялся по трапу, шагнул в шлюзовой отсек и вздрогнул, встретившись со знакомыми, сияющими золотым дерзким блеском глазами.
Глава седьмая
Рассказ Итиара
— Ты — Итиар! — прошептал Лидин. — Бунтарь Итиар!
— Так именует меня Магистр, — отозвался молодой аэнянин. — Те же, кто друг мне, зовут меня просто Итиаром. Я надеюсь, ты будешь другом мне, чужеземец.
«Не знаю, буду ли я ему другом, — подумал Лидин, — но врагом Магистра я уже, кажется, стал».
— Прости, что я укрылся здесь, — продолжал аэнянин. — Но стражи окружили меня, они словно взбесились. Того, кто принесет во дворец мою голову, Магистр обещал сделать своим приближенным.
— Как ты проник на корабль?
— Несколько раз я видел, как ты заходил сюда. Ты вытягивал руку, и почти невидимые лучи — зеленый, желтый и оранжевый струились от кончиков твоих пальцев. Я сделал так, чтобы эти лучи потянулись от моей ладони. Мне давно хотелось поговорить с тобой, чужеземец, но мешал этот вездесущий Олл.
Лидин покачал головой, озадаченный столь простым объяснением Итиара.
— Постой, — он удивленно оглядел аэнянина. — Магистр говорил, что ты ранен.
— Я был ранен, — поправил Итиар. — Но мои пальцы обладают способностью заживлять плоть. Без этого нам пришлось бы туго на болотах Аэны. Но все, что я умею, — лишь малая часть того, что может мой отец — жрец тьмы.
Во взгляде Итиара появился укор, когда он спросил:
