Небо посветлело, хотя источник света не наблюдался. Эдгар пересек булыжную мостовую, миновал комбинат бытовых услуг, прошел вдоль подстриженного зеленого газона и остановился перед двухэтажным розовым домиком с резными окнами и флюгером-стрелой. У двери домика, на розовой стене, висела та самая черная доска – с золотыми буквами. Ниже основной крупной надписи располагапась надпись помельче, в прошлый раз не замеченная Эдгаром. Надпись извещала о том, что пункт выдачи Необходимых Вещей является филиалом комбината бытовых услуг.
У пункта выдачи было отнюдь не безлюдно. На зеленом газоне лежала летающая тарелка. Рядом с ней по газону топтался, брезгливо пощипывая траву, могучий белогривый конь. На скамейке под деревом с пышной голубой кроной и довольно крупными плодами в виде оранжевых бубликов расположился Двойник, закинув ногу на ногу, а рядом с ним – Серый Человек, задумчиво жевавший оранжевый бублик. Чуть поодаль прислонилось к стене соседнего домика Отражение в распахнутой куртке. Черноволосая Обладательница сидела вместе с Фиолетовым Путешественником во времени на краю фонтана, весело болтала ногами и что-то говорила Фиолетовому; тот умиротворенно улыбался и кивал. Окинув окрестности внимательным взглядом, Эдгар обнаружил Грузчика, опять ловко замаскировавшего свою вторую голову. Грузчик лежал на травке за фонтаном и дремал, набираясь сип для дальнейших космических перелетов.
Дракона не заметить было трудно. Дракон бесцеремонно развалился на троллейбусной остановке под навесом для потенциальных пассажиров, положив ушастую голову на лапы, и взирая на окружающее стеклянными глазами. Обнаружив, что Эдгар смотрит на него, Дракон не преминул залихватски подмигнуть.
Не было Хрипловатого, Но, Впрочем, Не Лишенного Приятности Голоса. В общем-то, голос присутствовал, только молчал, а попробуй-ка увидеть молчащий голос! (Равно как и не молчащий).
Не было Голубого Рыцаря, но белогривое животное, временами косяшее глазом на Дракона, позволяло предположить, что он где-то неподалеку.
Не было Юдифи...
Эдгар едва заметно вздохнул.
– Эдгар! Милый Эдгар!
Эдгар вздрогнул и обернулся. Грузчик проснулся. Черноволосая Обладательница прекратила болтовню. Дракон навострил уши, а белогривый скакун подавился травой.
Юдифь стояла у двери комбината бытовых услуг в своем ветилуйском одеянии и красных домашних тапочках с пушистыми шариками.
– Вас вызывает Сфинкс!
– О! – взревел Дракон и закатил хвостом оплеуху бетонному столбу. – Дай мне с ним побеседовать.
Белогривый на всякий случай убрался за летающую тарелку.
– Сейчас он тебе загадку загадает, как его родственничек Эдипу, – хмуро пообещал Двойник. – Почему, мол, люди поначалу на четырех конечностях ходят, потом на двух, потом на трех, а потом и вовсе не ходят, а кладут их в красивый ящик, складывают красиво руки на груди и несут в красивое место. А ты и ответишь, что устарело это все. Теперь люди ходят исключительно на головах, если только вовсе голову не теряют.
– Потом побеседуешь, – ответил Эдгар Дракону, направляясь к двери комбината. На слова Двойника он никак не отреагировал.
Юдифи в помещении не было. Эдгар вошел в знакомую желто-красную будку, взял трубку и устроился на откидном сиденье.
– Слушаю.
Слово помчалось в далекий путь к Марсу, алмазным блеском вспыхи – вая под лучами звезд. Слово могло заблудиться в пути, затеряться в провалах космоса, поэтому Эдгар повторил:
– Слушаю, – и закрыл глаза, прислонившись к стенке телефонной будки.
Шорох бумаг вывел его из состояния ожидания. Он выглянул из будки и увидел Юдифь, склонившуюся над канцелярскими книгами.
– Юдифь?
Юдифь подняла голову и улыбнулась.
– Когда же я расплачусь за предоставленную услугу?
– В следующий раз, милый Эдгар.
– Ты думаешь, он будет?
– Конечно. Ты разве в этом сомневался?
И он окончательно понял, что нисколько не сомневался. Не мог сомневаться. Потому что есть вещи, в которых сомневаться нельзя.
– Аиу утара шохо, – сказала трубка. – Дациа Тума ра гео Талцетл.
Голос Марсианского Сфинкса был слышен почти без помех, только иногда наплывала, пропадала и вновь появлялась тихая музыка. Возможно, у Сфинкса играло радио.
– Шохо тао тавра шохо ом, – продолжал заниматься бессовестнейшим плагиатом Сфинкс. – Аиу ту ира хасхе, Аэлита.
Эдгар терпеливо ждал. И дождался. Сфинкс, наконец, понял, что разговаривает не с марсианином. Или просто перестал валять дурака.
Кстати, н а с т о я щ и е марсиане никогда не говорили на языке, которым пытался изъясняться Марсианский Сфинкс. Им это и в голову не приходило. Во-первых, потому, что у них не было головы в нашем понимании, а во-вторых...
А вот что «во-вторых» – неизвестно, потому что настоящие марсиане вымерли, унеся тайну в могилу.
Правда, Эдгар знал кое-что на этот счет. Он знал, например, что марсиане были в большой степени парфюмерической цивилизацией, и запахи в процессе приема и передачи информации играли у них весьма немаловажную роль. Для марсиан могло иметь большое прикладное значение наше выражение «держать нос по ветру», если бы они обладали упомянутым носом.
В общем, Эдгар дождался.
– Марсианскими ночами я ни о чем не думаю, – сообщил Сфинкс и помолчал, давая Эдгару возможность усвоить эту информацию.
Эдгар довольно быстро сообразил, что Сфинкс отвечает на его утренний вопрос, демонстрируя тем самым готовность продолжать сотрудничество с комбинатом бытовых услуг.
– Я разговариваю со звездами, – продолжал Сфинкс. – Мы, в частности, обсуждаем проблему целесообразности, с их стороны, дальнейшего освещения пространства.
Разговор велся односторонний, потому что между вопросом и ответом проходило бы слишком много времени. Сфинкс понимал это и в своем монологе старался дать ответы на невысказанные вопросы Эдгара.
– Сейчас четко определились три группировки. Ортодоксы считают целесообразным светить, радикалы, естественно, не светить, а центристы – светить внутрь себя. Есть и такие, кто от слов уже перешел к делам: некоторые не светят, некоторые образовали фракцию черных дыр. Большинство, правда, пока поддерживает мою точку зрения, согласно которой светить надо, хотя и бесполезно. Дело в том, что я с детства не приемлю темноты. В темноте трудно отбиваться от метеоритов. К сожалению, – Сфинкс протяжно вздохнул, – убеждать их все трудней, так что, боюсь, пора думать над новыми источниками света.
Еще по ночам я проверяю себя. Проверяю, все ли помню. Возможно, это когда-нибудь пригодится. – (Сфинкс не уточнил, кому пригодится). – И передайте Дракону, – круто поменял он тему разговора, – что я с ним по телефону говорить не буду. Только у себя, если вообще захочу разговаривать. А возможности для визита у него есть. Так и передайте: возможности есть, а он пусть подумает. И скажите еще, что на Плутоне драконов полным-полно. Земных, подчеркиваю, земных драконов. Так что пусть подумает, это полезно. Передача окончена. Аиу ту ира хасхе, Аэлита.
