Она оказалась в зоне противоречивых побуждений, неоформленных и мертворожденных желаний, тревог, сомнений, примитивных верований и фантастических образов, порожденных буйным либидо. Зона эта была не из приятных, но то обстоятельство, что обладал ею каждый человек, примиряло Патрицию с самим фактом ее, зоны, существования, пусть оно и отравляло ей жизнь, как ничто другое в этом мире. Да, именно по причине того, что ей постоянно приходилось сталкиваться с этой сокровенной едва ли не для всех представителей рода человеческого частью сознания, жизнь представлялась ей чем-то едва ли не отвратительным и уж во всяком случае малоприятным. То, что видела сейчас Патриция в глубинах сознания Мутро, всячески отвергалось и избегалось им, однако продолжало жить здесь, в призрачном расплывчатом мире подсознания, продолжало питать себя его психической энергией.
Он не мог отвечать за то, что происходило в этом мире, ибо отказывал ему в состоятельности и реальности, мир же этот продолжал жить своей странной, полуавтономной и неистовой в своей дикости жизнью. Он был прямой противоположностью всему миру, в который верил и который чтил Дейв Мутро, был его первейшим врагом, его подлинным противником.
Исследование этой части сознания Мутро могло рассказать о нем многое, если не все.
— Область, о которой идет речь, недоступна для сканирования, Дейв, — сказала Патриция, — ты сознательно закрываешь ее?
От удивления лицо Мутро вытянулось.
— Я понятия не имею, о чем идет речь! Насколько я знаю и чувствую, все во мне раскрыто! Мне от вас скрывать совершенно нечего!
Она вошла в интуитивную часть сознания Мутро и на какое- то время сама превратилась в зырка. Чувствовать себя и телепатом, и ясновидящим одновременно было достаточно странно.
Внутреннему ее взору предстало сразу несколько вариантов возможного развития происходящего: все они существовали отдельно друг от друга и взаимно исключали друг друга, при этом мирно уживались в ее сознании. Варианты эти походили на застывшие картины, лишенные какой-либо динамики, они дробились и множились до бесконечности в калейдоскопе времен. Она видела множество людей, знакомых и незнакомых, она видела себя…
О Боже! Значит, я могу поступить с ней и так? Нет, нет, большая часть картин говорит об ином исходе: они вернутся к прежним отношениям с Мэри-Энн. Раскол в рядах организации будет изжит раз и навсегда, во что-то большее он уже не перерастет. И все же — все же возможно и иное развитие событий…
Она вдруг увидела странную неожиданную сцену — телепаты, входящие в организацию, все как один набрасываются на Мутро. Эту возможность наверняка учитывал и сам Мутро, ибо картины эти разворачивались не в чьем-нибудь, но именно в его сознании. Что это может означать? Патриция задумалась. Должна же быть какая-то причина… Что могло открыться телепатам в сознании Мутро?
Поток образов внезапно прекратился.
— Ты от меня все время куда-то ускользаешь, — сказала Патриция Дейву и переглянулась с Мерл. «Надо дождаться Дона», — мысленно обратилась она к телепатам. Дон был отсутствующим пятым телепатом, жившим в Детройте, штат Мичиган. — В интуитивной части сознания Мутро содержится ряд образов, разобраться в которых сможет только Дон — он войдет в инертную зону и вскроет ее изнутри. И… — Она замялась, но трое ее коллег продолжили ее мысль.
И тогда он решит уничтожить Мутро.
Но почему, изумилась Патриция. В Дейве Мутро не было ничего такого, что указывало бы на связь с дырками…
Может, этот орешек не по зубам и Дону? Вполне возможно. Интересно, как чувствует себя сам Мутро, ведь он знает, что за свои игры поплатится жизнью? Что может сделать зырк в такой ситуации? Как он себя поведет?
«Так же, как и все прочие люди», — подумала Патриция уже в следующее мгновение.
Зырк решил спастись бегством. Мутро поднялся на ноги и прохрипел:
— Боюсь, мне пора возвращаться в Нью-Йорк. Он держался совершенно непринужденно, внутри же у него при этом происходило что-то немыслимое. — Мне очень жаль, но я должен покинуть вас прямо сейчас. — Он посмотрел на Ротмана.
— Дон — наш лучший телепат, — сказал Ротман, — я прошу вас немного повременить и дождаться его. Опасность, угрожающая нашей организации, слишком велика для того, чтобы я так просто отпустил вас. Сядьте и дождитесь Дона, Мутро!
Мутро покорно вернулся в кресло.
Закрыв глаза, Пит Гарден прислушивался к разговору Патриции Макклейн, Мутро и Ротмана. Эта тайная организация, в состав которой входили только псионики, стояла меж людьми и титанийцами. Она не давала последним окончательно поработить и уничтожить людей… Пита вдруг стало клонить в сон, ничего удивительного в этом не было — ночь эту он провел достаточно беспокойно, да и разбудили его явно раньше, чем следовало бы… Еще это жуткое убийство Готорна, о котором он даже и забыл…
Интересно, как себя чувствует Кэрол?
Он горестно покачал головой. Как было бы славно, окажись он вдруг в каком-нибудь другом месте. Он вспомнил о том, как Мэри- Энн обратила его в некое подобие облака и едва не выпустила наружу… Зачем она вернула его назад? Почему раздумала?
«Я боюсь этих людей больше всего на свете, — подумал Пит. Я боюсь их талантов и их самих».
Он открыл глаза.
В комнате сидело девять человек. Единственным человеком, кроме него, самого был Дейв Мутро.
Два человека против девяти дырок. Нет, нет! О борьбе не может идти и речи! Он сидел совершенно неподвижно, боясь выдать себя неосторожным движением…
Одна из дырок воскликнула голосом Патриции Макклейн:
— Ротман! Я поймала совершенно безумную мысль Гардена!
— И я! — присоединилась к первой дырке вторая. — Гардену представляется, что все, кроме Мутро, — дырки!
Установилась мертвая тишина.
Дырка с голосом Ротмана сказала:
— Гарден, по-вашему, выходит, вся наша группа попала во вражеский плен, не так ли? Вся группа, за исключением Дейва Мутро.
Немного помедлив, дырка с голосом Ротмана продолжила:
— Если Гарден не ошибается, мы потерпели полное поражение. Я предлагаю не принимать поражения до той поры, пока мы не осознаем его, вполне возможно, что положение наше не столь безнадежно… определенная вероятность этого пока существует. Для начала я хочу обратиться к вам, господин Мутро. Скажите нам, как вы оцениваете эту ситуацию? Судя по всему, кроме вас и Гардена, людей здесь уже нет.
— Я понимаю, о чем идет речь! — ответил Мутро. — Если уж спрашивать, то его! — Он указал на Пита.
— Хорошо, — тут же согласилась дырка Ротман, — что скажете, господин Гарден?
