- Стой... - шепот "тихого" ударил ее словно током, она вздрогнула и отпрянула назад. Тотчас "тихий" увлек ее вслед за собой прямо в колючие еловые ветки - Альбина даже не вскрикнула, когда их иголки и сучья прошлись по коже.
По дороге кто-то шел - тяжело и неторопливо.
- Замри, - шикнул "тихий", закрываясь хвоей, как занавеской.
В сумеречном свете возникшая фигура выглядела нерезкой и отличалась незаурядным ростом - так показалось с первого взгляда. Со второго, более резонно заключить, что или два человека образовали живую пирамиду, или кто-то нес в руках нечто вытянутое у большое. Так оно и было: на минуту приоткрывшаяся из-за туч луна высветила человека с огромной вазой.
- Слава тебе, Господи, - вздохнул "тихий" выпуская из рук еловые ветки.
Их путь уже подходил к концу - и то сложно было не почувствовать, тем более, что среди неровных очертаний окружающих дорогу деревьев уже виден стал далекий свет сигнального прожектора, обращенного в сторону леса.
26
...После каждого удара на плече констриктора оставалась рыжеватая кирпичная отметинка, быть может, глубже, под одеждой, возникали и синяки, но в отличие от пятен на пиджаке они не были так заметны. Душитель был одет хорошо - быть может, даже слишком хорошо. Болезнь застала его "при параде" - из костюма-тройки высовывался белый накрахмаленный воротничок, уголок изящно сложенного платка выглядывал из нагрудного кармана.
От кирпича отлетали мелкие, похожие на песчинки частички, но образовавшаяся в связывающей отдельные кирпичины известке трещины свидетельствовали о том, что его старания не были совсем уж бесплодными.
Удар, шаг назад, удар... Он бился в стену монотонно, как маятник старинных часов, как автоматический молот, как знаменитая долбящая камень капля... Удар - шаг назад - удар...
Кирпич шатался. Нормальному человеку это наверняка прибавило бы энтузиазма - констриктор чувств не знал, и его движения не меняли прежнего ритма.
Еще один его "побрат" - бывший работяга, так и не успевший снять спецовку присоединился к тяжелой и малоблагодарной работе. Удары участились - тела врезались в стену поочередно.
Привлеченные стуком, или смутной необъяснимой тягой другие душители начали собираться вокруг, время от времени внося и свой вклад в расшатывание стены - теперь кирпич и секунды не мог отдохнуть от прикосновения тупых упрямых плеч.
- ...Что-то они зачастили, - недовольно проговорил человек, находящийся внутри. - А как на других участках?
- То же самое, - сообщил ей другой, заглядывающий в дверь кабинета, приведенного в неподобающий захламленный вид, как и почти весь низ здания.
- Может, сообщить начальнику... как его там?
- Какая разница... начальник и есть начальник... - равнодушно отозвался тот. - Да он и сам наверное знает...
Странно, но оказавшиеся волей судеб в укреплении люди как-то мало заботились о том, чтобы представляться друг другу, Эльвира отдельно упомянула в своих записях об этом любопытном факте. Казалось бы - общая работа и беда должны были сблизить защитников укрепления друг с другом, но этого не произошло: все обращались друг к другу просто на ты, изредка разнообразя импровизированными кличками - "бородатый", "ушастый", "старик" и так далее. Но все же главным словом в общении было уравнивающее всех "ты".
- А не пробьют? - спросил первый, кивая в сторону закрывающей бывшее окно кладки.
- Сам попробуй, - предложил второй. - У тебя есть что закурить, друг?
- Пожалуйста... - "друг", которого второй видел впервые в жизни, достал из кармана пачку и протянул ему, будто уже давно ожидал этой просьбы.
"Бух... бух... бух-бух..." - продолжали колотиться в кладку плечи.
"В другое время я бы воспользовалась удобным случаем - ведь он остался один", - думала Эльвира, приподняв голову над записями, но безо всяких эмоций - все прежние стремления и планы стали настолько далекими, что их можно было сравнить с полузабытым сном, лежащий перед молодой женщиной блокнот, следы известки на коврах, да слоняющаяся под окнами смерть - вот что сделалось реальностью на сегодня.
Оставшийся на время вроде как и не у дел Рудольф потяжелевшим взглядом смотрел в окно. Ему очень не нравилось оживление внизу - можно было подумать, что к укреплению собрались все находящиеся в городе констрикторы и проводят теперь молчаливую демонстрацию.
"Интересно, они, - вспомнил "начальник" о "тихом" и Альбине, - уже добрались до места или нет? Если с машиной по дороге ничего не случилось то да..."
С упреком Рудольф посмотрел на телефон. Междугородняя связь не работала, и в голове крутилась навязчивая мысль, что это сделано нарочно. Или дело было не в междугородней?
От неожиданности Рудольф тряхнул головой - как это он мог забыть, что все звонки проходили через внутреннюю АТС? Если с настоящей междугородней станцией ничего случиться не могло - во всяком случае, это было слишком маловероятно, то невозможность связаться с кем-либо по телефону вполне могла объясняться тем, что не работала станция местная.
"Ну почему умные мысли приходят в голову так поздно?" - подумал он зло ударяя себя кулаком по ноге.
- Эльвира...
- Что? - вскинула голову журналистка.
- Ты не знаешь, где у нас АТС? - вопрос прозвучал настолько глупо, что Рудольф тут же смутился. Ничего себе - столько времени проработал тут, а спрашивать приходиться у человека почти постороннего.
- Вы думаете, - прищурилась она, - можно связаться с другими городами?
- А почему бы и нет?
- Да... - она хихикнула. - Самое простое решение приходит в голову последним... Что ж, пойду поищу.
- Нет, стойте, - остановил ее рукой Рудольф, прежде чем Эльвира успела встать с кресла. - Я сам... У вас есть дело.
Хорошие мысли и в самом деле приходят в голову слишком поздно - еще около получаса Рудольф потратил на расспросы, прежде чем сообразил, что гораздо проще посмотреть на план здания. Ругая последними словами свою тупость, он принялся рыться в бумагах, затем едва ли не бегом помчался на первый этаж...
Лежащий поперек коридора труп заставил его остановиться и замереть на месте.
Все говорило о том, что трагедия разыгралась незадолго до его прихода, прикосновение перечеркивало последние сомнения: тело еще не успело остыть. Настороженным взглядом Рудольф осмотрелся по сторонам рядом не было ни одной живой души.
- Эй! - осторожно позвал он, никто не отозвался и Рудольфу пришлось упрекнуть себя еще и за то, что ему не была свойственна привычка кричать вслух и громко. - Тревога!
"Тревога" выходила неубедительно, ему пришлось повторить - но с тем же результатом.
Стараясь держаться подальше от дверей из-за которых в любой момент могли возникнуть руки убийцы, он пробежал по коридору в сторону медпункта. Возле входа лежал еще один труп - Рудольф узнал в нем человека, специально посланного охранять спокойствие Анны и больного. Заглядывая в дверь, Рудольф уже знал, что увидит, и только скрипнул зубами, убедившись, что не ошибся.
