«Хозяева шистоцерки» между тем принесли большие пластмассовые прозрачные шары, оказавшиеся глухими шлемами с тоненькими усиками антенн на макушках.
– Облачайтесь, доктор, – протягивая Эверетту шлем, предложил Кулиев. – Без него вы оглохнете в первую же минуту.
Эверетт надел шлем, и в тот же миг все звуки для него погасли. Наступила абсолютная тишина.
– Как слышимость, коллега? – внезапно раздался громкий голос академика. – Можете отвечать – шлемы оборудованы радиотелефоном. Нормальная? Вот и отлично. Сейчас начнем. Обратите внимание на широкую впадину, начинающуюся от подножия нашего бархана. Вы, конечно, догадываетесь, что густейшие кусты гелиотропа внизу – искусственного происхождения. Мы специально его высеяли здесь... Но это еще не все. В листве скрывается небольшая стая только что переселенной сюда стадной шистоцерки.
– Стадная форма?
– Мы употребляем термин: «стадная разновидность», – не замечая возбуждения Эверетта, ответил Кулиев.
– И вы... вы тоже разводите саранчу?
– Да, ее вывели на соседней площадке. Сюда она переселена полчаса назад, только-только начала свою «работу» и вряд ли расположена покинуть участок. Вы не возражаете, что ваш «хлыст» будет испытываться в столь неблагоприятных условиях?
– Да, да, отлично. Стадная форма... – довольно невпопад произнес Эверетт.
Все приготовления уже были закончены. «Хозяева шистоцерки», расставив на открытом месте треноги со съемочной аппаратурой, вопросительно смотрели на Кулиева. Академик оглянулся и сильно махнул рукой.
– Включаю сирену! – раздался в наушниках чей-то голос и вновь наступила тишина.
Все пристально смотрели вниз, на шевелящиеся, словно от ветра, ветви кустов. Так продолжалось минуты две. Но вот кусты заколебались сильнее, и густое облако саранчи взвилось из-под листвы.
С минуту, тихо колеблясь, оно висело в воздухе на уровне глаз наблюдателей, стоявших на гребне бархана. Затем, постепенно вытягиваясь в сторону, противоположную от работающей внизу сирены, стая, медленно обтекая небольшую песчаную гряду, стала уплывать на восток.
– Поздравляю, коллега, – горячо заговорил Кулиев, как только смолкла сирена и были сброшены шлемы. – Блестящие результаты. Это действительно настоящий хлыст для шистоцерки. Интересно испытать его действие в условиях, когда низкая температура или повышенная влажность воздуха препятствует взлету саранчи... Но что это с вами? Или опыт не удовлетворил вас?
– Нет, нет, благодарю, удовлетворен вполне, – поспешно ответил Эверетт. – Но вас не тревожит полет стаи?
– Далеко она не улетит: весь район у нас под контролем. Да иначе и быть не может, ведь это не единственная стая, выращенная нами в здешних песках.
– Вот как! – заметил Эверетт.
Академик посмотрел на часы.
– Возвращаемся? – предложил он англичанину.
– Да, да, конечно, – рассеянно ответил тот.
Возвращались молча. Перемена в настроении Эверетта конечно не укрылась от Кулиева, но объяснив это исключительно усталостью, он решил не беспокоить гостя.
В Джанабаде, сославшись на нездоровье, Эверетт поспешил уединиться.
Аспера Наримановича в институте ожидали новости. Целая груда газет покрывала его письменный стол. Карта Средней Азии вся пестрела значками. На противоположной стене было вывешено такое же большое полотнище всего Восточного полушария. Несколько сотрудников станции отмечали на нем передвижение саранчовых стай.
– Сообщения поступают ежеминутно, – заметил один из сотрудников. – Газеты всех стран полны самых фантастичных описаний. Похоже, кое-кто сознательно стремится увеличить панику.
Кулиев подошел к карте.
– Ну, а в действительности?
– Положение пока остается напряженным, – сотрудник протянул оперативную сводку.
Сверяясь с картой, академик внимательно прочитал ее. Да, положение довольно напряженное. Сказывается неожиданность вспышки. Не хватает и самолетов, и даже химикатов. К тому же метеорологическая обстановка крайне неблагоприятна. Сильные ветры с юга...
– Саранча распространяется с поразительной скоростью. Совхозы в зоне Каракумского канала уже несут потери. Если б можно было задержать стаи на пару дней, к тому времени у нас всего здесь будет вдосталь. Хотя б на пару дней. Если б была такая сила...
– Такая сила есть, – сказал Кулиев. – Сегодня, в районе Большого Джанабадского канала, я наблюдал работу одного из двух ультразвуковых заградителей, присланных профессором Боровиком.
– Их нам нужно по крайней мере десятка два.
– Нужны сотни, – поправил академик. – Не забывай, мы должны оказывать помощь и соседям. Срочный заказ на эти аппараты вчера еще передан в производство. На днях прибудет первая партия. Но сегодня на счету каждый... От Галины Владимировны по-прежнему ничего?
– Что называется: ни слуху, ни слуху.
– Возмутительно. Аппарат, который она забрала так некстати, тоже сослужил бы службу. Как только с ней установят связь, пусть возвращается. Да, да, немедленно пусть возвращается, – Аспер Нариманович начал горячиться. – Немедленно и безоговорочно!
– Поведение профессора Боровика тоже более чем странно. Мы ожидали его еще позавчера...
– Нет, нет, Владимира Степановича не троньте. Дочь его поступила крайне легкомысленно, это верно. Но Владимир Степанович... Если задержался, значит, есть тому веская причина. Я с минуты на минуту жду от него звонка.
И как раз в это время на письменном столе настойчиво загудел зуммер. Сотрудники, прислушивавшиеся к разговору, с любопытством посмотрели на селектор.
– Слушаю, – щелкнув рычажком, сказал Кулиев.
Нет, это не был голос Боровика. И тем не менее лицо Аспера Наримановича просияло.
– Десять аппаратов? – не веря своим ушам, переспросил он. – Да это ж замечательно! Каждый из них по эффективности равен сейчас эскадрилье самолетов.
– ...Полностью укомплектованы обслуживающим персоналом, – лился из динамика приятный, бархатистый голос. – Чтобы не тратить время на перегрузку, прошу сейчас же продиктовать пункты назначения.
– Да, да, конечно, – сотрудники расступились, и Кулиев, не оставляя селектора, начал диктовать прямо с карты. Это было вовремя. Чертовски вовремя. Теперь можно воздвигнуть неприступный барьер на пути саранчовых стай. Посадить в бесплодные пески, затем подоспеют самолеты-опылители...
– Все понял, – журчал динамик. – Немедленно отправляю авиатранспортом по назначенным вами адресам. Лично проконтролирую. Ужасно, что только сегодня узнал об этом. Возмутительное, я бы сказал... э... преступное легкомыслие!
