Гостья удовлетворенно кивала чернейшей, как сажа, и пышнейшей, как сахарная вата, шевелюрой. Если Кармен доложит, а правительство отдаст под суд тех чинуш, что приняли на вооружение «сырое» изделие, то можно считать, что визит высокой гостьи уже пошел на пользу космофлоту. Быть может, эта оливковая Оливейра доложит и о том, что сплетни о каком-либо благоволении главнокомандующей к эксменам лишены всяких оснований? В этом ей надо помочь. Присцилла подумала, что не мешает сделать вид, будто она боится получить нагоняй за неоправданное расходование эксменского материала. А что, чем не ценный груз? Все, что выводится за пределы земной атмосферы, ценится пусть не на вес золота — так было когда-то давно, до плазменных двигателей, — но на вес серебра, это уж точно. Плюс нарушенное многочисленными стартами экологическое равновесие, гибель природы, климатические сюрпризы…
Нет, главнокомандующей определенно нравилась гостья! В более спокойные времена такую деловую и настырную, конечно, не прислали бы разбираться в проблеме — явилась бы брюзгливая тупоумная мастодонтиха… Карьерные ступени Кармен были видны, как на ладони: активистка детской организации наследниц Сандры Рамирес, секретарь факультетской секции новофеминистской партии где-нибудь в университете Каракаса, административная работа, выдвижение в Ассамблею Латиноамериканской Федерации, работа в комитетах, выдвижение в Верховную Ассамблею, кооптирование в правительство… Без сомнения, Кармен Оливейра в свои сорок лет замахивалась на большее. Глядя на нее, Присцилла О’Нил с удовольствием вспоминала себя сорокалетнюю — такую же энергичную, напористую, готовую расталкивать заплывших жиром мастодонтих, прорываясь мимо них на самый верх…
С годами она стала мудрее. С самого верха непременно свалишься, оттуда всегда падают рано или поздно. Счастье, если успеешь состариться и уйти на покой раньше, чем сорвешься и засквозишь со свистом. Лучше уж засесть чуть ниже, укрепиться и властвовать, как в древние времена властвовали надежные, проверенные сатрапы в своих сатрапиях… Как сейчас-то назвать сатрапа — сатрапка, что ли? Ужасно. Похоже на кличку мелкой собачонки. Сатрапиня? Сатрапесса? Лучше, но все равно не то. Значит, и не надо ничего менять. Сколь в свое время ни тщились всяческие комиссии по языковым реформам привести номенклатуру в соответствие, а многие чины и должности так и остались в мужском роде. Капрал. Майор. Губернатор. Генерал-поручик.
А прав Гаев, нет такого обращения — «госпожи». Для штабных совещаний и прочих мест скопления генералов и офицеров рекомендовано обращение «коллеги». А как главнокомандующая должна обращаться к младшему министру, члену правительства, но не члену Кабинета? Все-таки «госпожа»? Жирновато. «Сударыня»? Чего доброго, обидится, а обижать ее себе дороже…
— Не будем усложнять, — разрешила затруднение Кармен, мгновенно уловив причину первой же заминки. — Вы Присцилла, я — Кармен. Устраивает?
— Более чем.
— Вот и ладно. — Кармен обаятельно улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами. — Терпеть не могу все эти церемонии. Вы тут, наверное, и не представляете себе, сколько нам приходится тратить времени на политес. А хуже всего то, что он совершенно необходим… ну как вода для рыбы, что ли. Среда обитания. Вам везет, вы командуете, а политик всего лишь влияет. Словечко там, словечко тут, спичи, доклады, меморандумы… Разве дождешься, чтобы кто-нибудь взял под козырек и щелкнул каблуками? — Она заразительно засмеялась.
— Зато вас проверять некому, — натужно пошутила Присцилла. — У вас нынче и пресса под прессом. Чрезвычайное положение, шутка ли!
— Нас — некому? А впрочем, вы правы. Но уж лучше бы душу вымотали проверками, честное слово! Вы не находите, что сечь себя самой — извращение? Пусть лучше секут другие, это как-то естественнее… Послушайте, а куда мы сейчас идем?
— К пусковым шахтам. Я полагала, вам захочется осмотреть всю станцию. Потом легкий обед. Потом, если на то будет ваше желание, допрос Гаева… думаю, удобнее всего это будет устроить в лаборатории специсследований. Гаев — это тот самый эксмен-уникум, что был задействован в «Эгиде» и недавно вернулся…
Вороные, как углем нарисованные, брови Кармен удивленно изломились.
— Послушайте, Присцилла, а на кой дьявол он мне сдался? Меня ведь интересует не его мнение, а ваше. Надеюсь, прогнозы развития событий, отосланные вами в Главный штаб, были основаны не только на словах упомянутого эксмена?
— Нет, разумеется. Половина личного состава флота в настоящий момент занята разведкой, и это не считая почти сотни беспилотных аппаратов. Радарный контакт с чужаками начисто отсутствует. Пресловутый барьер также исчез.
— Ну вот, а вы говорите… Половина личного состава, вы сказали? Ого! Да тут же у вас полно народу! Как же вы размещаетесь, когда все на базе?
— Все новоприбывшие удивляются, — ухмыльнулась главнокомандующая, — хотя всем доводилось открывать банку шпрот.
— Ну и ну. А я-то, глупая, вам сначала позавидовала… Здесь у вас всегда такая духота?
— Бывает хуже. Добро пожаловать на Луну. Если угодно, мы можем спуститься в резервный КП, там гораздо прохладнее. Приятный контраст, но рискуете подхватить бронхит, а то и пневмонию.
— Выбираю пневмонию. Вниз! Вниз!
И скоростной лифт, поддавшись манипуляциям забежавшей вперед адъютантессы, распахнул свой зев, и принял ценный груз, и провалился на стоэтажную глубину. Здесь и впрямь было прохладнее.
— Послушайте, Кармен, разве вы родом не из тропиков?
— Штамп, Присцилла, штамп! Все почему-то думают, что раз Латиноамериканская Конфедерация, так обязательно тропики, да еще влажные. А об Андах вы забыли? А о Фолклендах? А об Огненной Земле? Между нами говоря, снежная она, а никакая не огненная. Я там выросла… Но к делу?
— К делу, — охотно отозвалась Присцилла. Сколь ни приятно было поболтать о пустяках, специальные уполномоченные ради пустяков на Луну не летают. Они возвращаются на Землю с информацией, которую, безусловно, можно было бы получить по радиолучу гораздо проще и быстрее, но главное, они привозят личные впечатления, способные повлиять на важнейшие решения при недостатке информации. И это правильно, подумала Присцилла. Правительства для того и существуют, чтобы иногда принимать волевые решения вопреки логике и осторожности. Если бы это было не так, любую властную структуру вполне мог бы заменить электронный блочок, умещающийся в кармане.
— Я слушаю.
— Правительство поручило мне передать вам свою глубокую озабоченность ходом событий, — сказала Кармен.
— Только озабоченность?
